Из машины вышли двое полицейских и тут же скрылись в толпе. Источник волнений, очевидно, находился у стены корпуса 20, как раз напротив квартиры Дзюнко.

– Что произошло, сэнсэй?

– Давай‑ка пока отсюда посмотрим.

Киндаити опустил взгляд на свои часы, было уже два.

Один из полицейских выбрался из толпы и поспешно направился к машине. Сейчас будет связываться по рации с управлением.

– Сэнсэй, там действительно что‑то случилось!

– Видимо, да.

– Пойдемте взглянем?

– Лучше еще немного постоим здесь.

– А!

– Что такое?

– Сэнсэй, смотрите, вон там девушка вышла, та самая, которую мы встретили. Да на ней лица нет!

В самом деле, из толпы любопытствующих вынырнула фигурка в красно‑желтом свитере, и даже издали было заметно, что насчет лица Дзюнко права. Глаза у девушки были вытаращены, взгляд колючий. Двигалась она, неуверенно переставляя ноги, словно была крепко пьяна.

– Киёми‑тян! Киёми‑тян!

Дзюнко перегнулась через перила. Услышав ее крик, Киёми застыла как вкопанная и посмотрела на веранду.

Пустой, отсутствующий взгляд, подернутый чернотой. В нем плескался дикий страх.

– Киёми, что там случилось? Что, в конце концов, произошло?

Киёми остановилась напротив веранды. На ее лице вспыхнуло негодование.

– Дзюнко, ты давно дома?

– Я все время здесь была. Что там?

– Ты была здесь и не знаешь, из‑за чего крик? Ведь все произошло прямо перед твоими окнами!

– У меня же гость. Я поняла, что что‑то случилось, но… В чем дело, в конце концов? Что тебя так возмущает?

– Там человека убили!

– Человека убили?!

У Дзюнко перехватило дыхание. Она уставилась на Киёми, а потом вдруг вспыхнула:

– Слушай, а какое это имеет ко мне отношение? Почему ты на меня‑то набросилась?

– Еще бы, это же прямо напротив, а ты до сих пор ничего не знаешь! Не странно ли?

– Слушай, кого убили?

Киёми была моложе Дзюнко больше чем на десять лет, но сейчас, когда она стояла, прочно расставив свои ножки в обтягивающих слаксах, и яростно нападала на Дзюнко, в ней сквозила какая‑то недетская агрессивность.

– Спрашиваешь, кого? Брось прикидываться! Ишь, не знает она ничего! Убита мадам из «Одуванчика»! Правда, лица там не разберешь, но…

– Мадам из «Одуванчика»?!

Дзюнко вцепилась в перила, чтоб не рухнуть на пол.

Киндаити Коскэ, не проронив ни слова, внимательно наблюдал за маленькой фурией и Дзюнко.

Само по себе убийство не стало неожиданностью для Киндаити. А вот почему Дзюнко, услышав, что жертвой оказалась мадам из «Одуванчика», явно потеряла самообладание?

– Разве не ты вчера вся бледная от злости ворвалась в «Одуванчик» и закатила там сцену из‑за своего мужа? Не ты вцепилась в хозяйку? Между прочим, при этом Кавамура‑сан присутствовала! Да когда ты ушла, мадам вся тряслась с перепуга! А теперь труп ее валяется прямо напротив твоей квартиры – почему бы это?

– Ки… Киёми… Это правда? Мадам… убили?..

Дзюнко с трудом выталкивала из себя слова, они словно застревали где‑то глубоко в горле.

– Пойди да взгляни, правда или вранье! Лица‑то не разобрать, а вот одежду ее ты прекрасно знаешь!

Выпалив последнюю фразу, Киёми передернула плечиками и тронулась было с места, но тут с веранды ее окликнул Киндаити:

– Минутку! Что значит – «лица не разобрать»?

– Сами сходите и взгляните – вот и поймете. А я ни смотреть, ни расспрашивать про такой кошмар не стала.

Она метнула быстрый взгляд в сторону корпуса 20 и чуть не бегом скрылась за утлом дома.