взрыво-поклонники даже предлагали заняться созданием бомбы, до-статочно

большой, чтобы взорвать все к чертовой матери.

  - Зачем же все взрывать?

  - Они считают, что творения рук человеческих не имеют права на

существование. Они, кстати, покончили и с сексом - какой может быть секс

без потомства, как они говорят? Что за нелепость!

  - Бедняжки. Вот уж не думала, что люди способны так сильно измениться.

  - Это страх, - сказал он. - И они вправе бояться. Тебе еще повезло,

похоже, ты совсем ни о чем не волнуешься.

  - Нет, почему же. Но я просто не могу поверить в это полностью.

  - Если бы ты была на Совете, когда мы вдруг осознали всю правду, ты

бы поверила.

  Андрос одернул плащ, потеребил маску.

  - Посмотри - мне нравится эта мода, но ведь ясно, что кроется за ней.

Должно быть, я так же перепуган, как и любой другой. Я еще не начал

выбривать себе голову или носить эту темную хламиду с плотной маской, но

не удивлюсь, обнаружив через несколько месяцев, что и эта гамма мне по

душе. Разум здесь не при чем, только эмоции. Да, кстати, хочешь пойти на

собрание?

  - Собрание?

  - Ты, должно быть, еще более рассеянна, чем я предполагал. Именно

из-за собрания Кловис здесь. Все заинтересованные обсуждают сейчас на

Большой Поляне Цветочного леса идею Бранда Каллакса. Они должны решить:

предоставлять Бранду материалы для постройки звездолета или нет. Лично я

надеюсь, что его под смешки выведут с трибуны, - последнее было высказано

с такой горячностью, что Фастйна даже взглянула на всегда уравновешенного

Андроса с удивлением.

  - И когда начинаются дебаты? - поинтересовалась она.

  - Они уже начались. Ну что ж, пошли?

  Андрос высвистел мелодию, и вскоре его машина, пробив-шись сквозь

густую листву цветочных деревьев, зависла в футе над землей, изящная,

яркая, сверкающая вычурными украшениями. Андрос помог Фастине сесть и сам

прилег не противоположное сидение. Он засвистел, машина поднялась в

знойное небо. Сквозь прозрачный пол можно было любоваться яркими цветами,

достигавшими в диаметре двадцати футов.

  И Фастина, и Андрос молчали, созерцая проплывавшее под ними цветочное

море, пока скутер не оказался среди сотен таких же машин, паривших над

Большой Поляной. На мгно-вение Фастине показалось, что Андрос необычайно

взволнован, но она отогнала эту мысль, приписав ее своему предвзятому

восприятию этого человека.

  - Я вижу, у тебя нет гравипояса, - заметил Андрос, под-ал ей тонкий

жгут и сам опоясался под мышками. Они ступили за борт и медленно поплыли

над заполненными рядами сидений, пока не нашли свободные места.

  Прямо перед ними на центральной трибуне выступал Бранд Каллакс, на

нем, видимо, еще со вчерашнего вечера оставались камзол и тюрбан. Не

обращая внимания на Бранда Каллакса, Фастина оглядывалась по сторонам до

тех пор, пока не убедилась, что Марка тоже здесь. Он сидел, сложив руки,

одетый в простую белую рубашку с высоким воротничком и черные брюки.

Темные очки защищали его глаза от яркого света. Возле Кловиса в первом

ряду горбился, укутавшись в рыжеватую тогу и вытянув ноги в черных сапогах

на высоких каблуках, старик Нарво Велюзи. Его квадратное ли-цо было

обращено к Каллаксу.

  Фастине показалось, что Каллакс уже несколько охрип, хотя говорил он

энергично и напористо.

  - Через двести лет от человечества не останется ничего, кроме

высохших костей, разрушенных зданий и мертвых механизмов. Что может быть

лучше, чем попытаться предотв-ратить это? Создается такое впечатление, что

каждый на Земле ушел в себя.