Всё-таки надо двигаться - подальше от кремлевских стен… Как? Нас так плотно стиснули, что и не понять, в какой стороне Кремль! Видны только приветственно размахивающие руки, лохматые головы и взлетающие к небу шапки.

    Прибрежная Галька!

    -  Галина! - закричал я на ухо дикарке. - Нюхай!

    -  Чего? Зачем?

    -  Ну… Как ты определяешь, где зло есть? Сосредоточься и скажи, откуда движется зло! Ты должна почувствовать! Там, наверное, такая концентрация…

    Девчонке не надо было объяснять дважды. По моему встревоженному до крайности лицу она и так всё поняла. К тому же не могла она не слышать то, что творилось в подземелье. Прибрежная Галька несколько раз втянула воздух ноздрями и проговорила:

    -  Много людей… Трудно… Но, кажется… Вон оттуда надвигается! Большое зло! Большое! - Она округлила глаза и крепко схватила за руку Гаврилу. - Я такого никогда не чувствовала! Страшно!

    -  Отступаем! - приказал я.

    Не тут-то было! Людское море внезапно всколыхнулось и пришло в движение. Нас увлекали как раз туда, откуда - по утверждениям дикарки - и надвигалось большое зло. Нас просто тащило туда, и мы ничего не могли сделать - ни я, ни Прибрежная Галька, ни…

    Гаврила даже не пытался сопротивляться. С глупой улыбкой на широкой физиономии он отдался на милость толпы. Всё смотрел повыше человеческих голов…

    Сейчас, сейчас… Сейчас это сборище восторженных идиотов взорвется потоками крови, бешеными языками пламени!.. Злой дух вознесется над поверхностью земли, которая трясется под моими ногами всё ощутимее и ощутимее… Будто стою на спине гигантского кита, стиснутый со всех сторон глупыми пингвинами, а над головой уже нависает, готовясь раздробить в пыль, океанский вал…

    Я взял Прибрежную Гальку за руку, чтобы нас не отнесло друг от друга. Девушку трясло, словно от озноба. Она всё повторяла:

    -  Зло… Зло… Большое зло…

    Толпа, колыхнувшись, остановилась намертво. Крики стали громче. Простолюдины прыгали и орали с таким искренним восторгом, что можно было подумать, будто разыгрывавшееся на площади действо имело к ним непосредственное отношение… Гаврила вдруг вскрикнул и, разгребая толпу здоровенными ручищами, поплыл вперед.

    Прибрежная Галька завопила от ужаса.

    Детина рванулся, опрокинул нескольких горожан, стоявших ближе всего к изукрашенной цветами и яркими лентами телеге, в которую впряжены были три белоснежных коня. На телеге, как карамельные жених и невеста на свадебном торте, стояли Георгий и Оксана. Улыбались и размахивали руками, принимая поздравления. Впрочем, особого вдохновения на лице Георгия я не заметил. На нем явственно читалось: «Окрутили всё-таки… Что ж, деваться некуда… Когда-нибудь всё равно пришлось бы жениться…»

    Оксана… Она казалась совершенно счастливой! Правильно - добилась-таки своего.

    «Ох, как она похожа на Гальку! - пронеслась в моей голове мысль. - Похожа… Да ведь они одной расы! Как это я раньше не догадался? Оксана - индианка! Что за бред?!»

    -  Зло! Зло! Большое зло! - вопила Прибрежная Галька, указывая рукой на Оксану.

    Меня взорвало: о каком зле она толкует?! Об Оксане?! Сопернице?!.. Вот баба! Личную свою трагедию перепутала с той страшной бедой, которая поразит сейчас весь этот несчастный город, а вместе с остальными и меня, и ее, и ненаглядного Гаврилу… Земля дрожит под ногами! Из глубоких катакомб рвется наружу дух смерти и разрушения Тависка!.