В сей гибельной долине среди гор

              В мерцании луны поет трава

              Среди заброшенных надгробий у часовни

              Пустынной, без окон, лишь двери хлопают

              Да ветер здесь прибежище нашел.

              Сухие кости не опасны никому.

              На флюгере застыл петух

              Ку-ка-реку ку-ка-реку

              Во вспышках молний. И вот уж влажный шквал

              Приносит дождь.

              Ганг обмелел, бессильные листья

              Дождя ожидали, а черные тучи

              Над Гимавантом сгущались вдали,

              И джунгли застыли, в тиши затаившись.

              И тогда гром изрек:

              Да

              Датта: Что же мы отдали?

              Друг мой, кровь сотрясает сердце мое -

              Ужасную дерзость соблазна минутного

              Не искупишь воздержанной жизнью,

              Только так и только лишь этим мы жили,

              Чего не найдут ни в посмертных памятцах,

              Ни в эпитафиях, задрапированных

                                      пауком-благодетелем,

              Ни в комнатах наших пустых, которые вскроет

              Тощий поверенный

              Да

              Даядхвам: Я слышал однажды,

              Как в замке повернулся ключ, лишь однажды,

              Мы думаем лишь о ключе, каждый в своей темнице

              Думает лишь о ключе, смиряясь с тюрьмой

              Только в полночь, и шепот эфира

              На миг возрождает поверженного Кориолана

              Да

              Дамьята: Лодка ответила радостно

              Рукам, управлявшимся мастерски с парусом и веслом.