|
Даже вой сирены стал каким-то приглушенным. Находясь в любой другой машине, Картер был бы уже мертв, но усиленный каркас выдержал, не дал крыше провалиться окончательно. И он остался на сиденье; макушка задевала крышу, вспотевшие руки намертво впились в рулевое колесо. Тварь находилась наверху, уже просунула одну толстенную лапу в салон со стороны пассажирского сиденья. Когти, огромные, желтоватые, точно слоновьи бивни, резали и рвали кожаную обивку салона, вне сомнения, тварь считала, что расправляется с врагом. Подобные создания всегда наносили своей жертве глубокие рваные раны, а затем терпеливо ждали, когда она истечет кровью, чтобы сделать ее полностью неспособной к сопротивлению. И даже если добыча еще трепыхалась, горгона начинала пожирать ее, что и понятно — она, горгона, предпочитала свежее мясо. Но Картер знал про нее еще кое-что. Она будет держаться за добычу, что бы ни случилось. Никогда не ослабит хватки, никогда не позволит другому хищнику отнять. Ответ, который он так судорожно искал, был найден. Впереди дорога ныряла под гору, и Картер знал: там есть нужный ему поворот. Там есть тропа, на выезде из городка, она спускается с холма. Но он специально миновал ее, проехал дальше. Он слышал, как над головой рычит от ярости и голода горгона, их разделяли всего несколько дюймов пуленепробиваемой стали. Лимузин начал медленно подниматься по склону к другому концу улицы под названием Виа Виста. С востока на Саммит-Вью шла новая стена пламени, а вот с западной стороны пока еще ничего не горело. Каньон в конце дороги выглядел темным провалом, деревья и кусты там еще не занялись пламенем, хотя все было затянуто полосами дыма. Картер прибавил скорость; горгоне по-прежнему удавалось держать лимузин в смертельных объятиях, хвост волочился сзади по асфальту, точно тяжеленная металлическая цепь. Это мешало ехать быстрее, что, впрочем, не слишком беспокоило Картера — он то и дело переключал скорость и неуклонно приближался к своей цели — к тупику в самом конце улицы. Тут он вдруг почувствовал, как рвется рукав его рубашки. Покосился и увидел длинный изогнутый коготь, горгона готовилась нанести очередной удар. Крыша лимузина еще сильнее прогнулась — должно быть, горгона как-то сместилась, — дверь со стороны водителя жалобно заскрипела, а потом вдруг оторвалась и рухнула на мостовую, с грохотом и лязгом покатилась по дороге. Картер поднял глаза — в тот же момент чудовище пригнуло голову, пытаясь заглянуть в салон. Пасть открыта и обнажает ряды острых зазубренных зубов, между которыми торчат из верхней челюсти два саблеобразных клыка; они блестят от слюны, а кончик одного сломан. Немигающие глаза огромны и пусты, на миг Картеру показалось, что он видит в них свое отражение. Но осознает ли горгона, этот безжалостный хищник, формально не существующий на протяжении вот уже двухсот пятидесяти миллионов лет, что сейчас происходит? Приникшее к полураздавленной крыше чудовище, и человек внутри — Картер ни на миг не сомневался, что горгона чует запах человеческой плоти и крови. Способна ли она хоть к какой-то мыслительной деятельности или же действует чисто инстинктивно, побуждаемая, точно акула, нападать и пожирать, удирать от приближающегося огня и безжалостно без разбора убивать всех врагов подряд? Картеру оставалось лишь надеяться, что верен последний вариант. Что горгона пойдет на все, лишь бы убедиться, что этот блестящий черный зверь (лимузин) умрет в ее когтях. Снова жалобно завыла сирена, но на этот раз звук приглушил искореженный металл, и горгона взревела — как показалось Картеру, возбужденно и радостно. Враг умирает — вот что для нее означал этот вой. Схватка скоро кончится. Но торопиться нельзя, думал Картер. Ни в коем случае не спешить! Он снова выжал газ, набрал довольно высокую скорость, но она оказалась недостаточной, чтобы стряхнуть горгону с крыши. |
