|
- То-то и... не услышит, я думаю? Знаете, запереть бы крыльцо. - Ничего не услышит. А Шатов если придет, я вас спрячу в ту комнату. - Шатов не придет; и вы напишете, что вы поссорились за предательство и донос... нынче вечером... и причиной его смерти. - Он умер! - вскричал Кириллов, вскакивая с дивана. - Сегодня в восьмом часу вечера, или лучше, вчера в восьмом часу вечера, а теперь уже первый час. - Это ты убил его!.. И я это вчера предвидел! - Еще бы не предвидеть? Вот из этого револьвера (он вынул револьвер, повидимому показать, но уже не спрятал его более, а продолжал держать в правой руке, как бы наготове). - Странный вы, однако, человек, Кириллов, ведь вы сами знали, что этим должно было кончиться с этим глупым человеком. Чего же тут еще предвидеть? Я вам в рот разжевывал несколько раз. Шатов готовил донос: я следил; оставить никак нельзя было. Да и вам дана была инструкция следить; вы же сами сообщали мне недели три тому... - Молчи! Это ты его за то, что он тебе в Женеве плюнул в лицо! - И за то, и еще за другое. За многое другое; впрочем без всякой злобы. Чего же вскакивать? Чего же фигуры-то строить? Ого! Да мы вот как!.. Он вскочил и поднял пред собою револьвер. Дело в том, что Кириллов вдруг захватил с окна свой револьвер, еще с утра заготовленный и заряженный. Петр Степанович стал в позицию и навел свое оружие на Кириллова. Тот злобно рассмеялся. - Признайся, подлец, что ты взял револьвер, потому что я застрелю тебя... Но я тебя не застрелю... хотя... хотя... И он опять навел свой револьвер на Петра Степановича, как бы примериваясь, как бы не в силах отказаться от наслаждения представить себе, как бы он застрелил его. Петр Степанович, всЈ в позиции, выжидал, выжидал до последнего мгновения, не спуская курка, рискуя сам прежде получить пулю в лоб: от "маньяка" могло статься. Но "маньяк" наконец опустил руку, задыхаясь и дрожа и не в силах будучи говорить. - Поиграли и довольно, - опустил оружие и Петр Степанович. - Я так и знал, что вы играете; только, знаете, вы рисковали: я мог спустить. И он довольно спокойно уселся на диван и налил себе чаю, несколько трепетавшею впрочем рукой. Кириллов положил револьвер на стол и стал ходить взад и вперед. - Я не напишу, что убил Шатова, и... ничего теперь не напишу. Не будет бумаги! - Не будет? - Не будет. - Что за подлость и что за глупость! - позеленел от злости Петр Степанович. - Я впрочем это предчувствовал. Знайте, что вы меня не берете врасплох. Как хотите однако. Если б я мог вас заставить силой, то я бы заставил. Вы впрочем подлец, - всЈ больше и больше не мог вытерпеть Петр Степанович. - Вы тогда у нас денег просили и наобещали три короба... Только я всЈ-таки не выйду без результата: увижу по крайней мере как вы сами-то себе лоб раскроите. |
