– Вам не кажется, что у мистера Келли странные привычки и знакомые? – заметил полицейский, продолжая вести записи.

– Судя по тому, что вы только что сказали, он помогает полицейским, верно? – сердито бросил профессор Розен. – У вас еще есть вопросы? Мне пора на обход.

– Доктор, перед нами определенно попытка совершить убийство, возможно, связанная с ограблением, а может быть, еще и похищение. Это серьезные преступления. Я должен выполнить свой долг, равно как и вы – свой. Когда мы сможем как следует допросить Келли?

– Возможно, завтра, хотя он окончательно придет в себя только через пару дней.

– Завтра в десять утра вас устроит, сэр?

– Да.

Полицейские встали.

– Тогда завтра кто‑нибудь приедет из полицейского департамента, сэр.

Розен смотрел им вслед. Как ни странно, впервые ему пришлось принять участие в расследовании уголовного преступления. Его работа большей частью касалась транспортных происшествий и несчастных случаев на промышленных предприятиях. Он не мог поверить, что Келли может быть как‑то связан с преступным миром, и все‑таки именно на это, казалось, намекали полицейские своими вопросами. Дверь открылась, и вошла доктор Претлоу.

– Мы закончили анализ крови у Келли. – Она передала профессору результаты. – Гонорея. Ему следовало быть более осторожным. Я рекомендую лечение пенициллином. Нам ничего не известно, если ли у него аллергия?

– Нет. – Розен закрыл глаза и молча выругался. Какие еще неприятности могут случиться сегодня?

– Лечение не будет трудным, сэр. Похоже, мы захватили болезнь в очень ранней стадии. Когда ему станет лучше, я попрошу кого‑нибудь из отдела общественных служб поговорить с ним относительно...

– Нет, я запрещаю это, – произнес Розен хриплым голосом.

– Но...

– Но девушка, заразившая его, скорее всего мертва, и мы не заставим Келли вспоминать ее таким образом. – Впервые Сэм признал эту вероятность и потому почувствовал, что ситуация стала хуже из‑за того, что он объявил девушку мертвой. У него не было надежных доказательств, но инстинкт подсказывал ему, что она мертва.

– Доктор, закон требует...

Это было уже слишком. Розен почувствовал, что едва сдерживается.

– Мы спасли хорошего человека, доктор. Я видел, как он полюбил девушку, которую, скорее всего, убили, и его последнее воспоминание о ней не будет воспоминанием о человеке, заразившем его венерическим заболеванием. Это понятно, доктор? Что касается пациента, то прописанное ему лечение будет направлено на лечение послеоперационной инфекции. Внесите это в его карту.

– Нет, доктор, я не сделаю этого.

Профессор Розен сам внес необходимые записи.

– Вот и все. – Он поднял голову. – Доктор Претлоу, у вас есть задатки блестящего хирурга. Постарайтесь запомнить, что пациенты, подвергающиеся нашим операциям, тоже человеческие существа и у них есть чувства. Понятно? Если вам удастся это, мне кажется, в конце концов вы обнаружите, что ваша работа стала намного легче. А это сделает вас намного лучшим врачом.

И чего это он так разошелся? – спросила себя Претлоу, выходя из кабинета.

Глава 8

Сокрытие

Это явилось следствием нескольких моментов. Двадцатое июня было жарким пасмурным днем. Фотограф из газеты «Балтимор сан» получил новый фотоаппарат «Никон», который заменил его почтенную камеру «Ханиуэлл пенакс», и хотя он грустил по своему старому другу, новая камера, подобно новой любви, обладала целым рядом достоинств, которые можно было с наслаждением опробовать. Одним из достоинств «Никона» был набор объективов с разными фокусными расстояниями, в том числе и телеобъективом, подаренных агентом‑распространителем.