– Нет, спасибо вам, Хироко‑сан, не стоит… – Позднее он попросил Рэйко налить ему чашку кофе, и Хироко не правильно истолковала его взгляд. Она решила, что Питер рассержен на нее – а он пребывал в муках, видя Хироко так близко, когда она проходила мимо или склонялась над ним, и легкий запах духов дразнил его. Питер не сомневался, что вскоре сойдет с ума.

Помогая Рэйко уносить посуду, Хироко печально взглянула на нее.

– Что случилось? – с беспокойством спросила Рэйко.

Чувства ясно отражались на лице Хироко, и понять их не составляло труда.

– Я оскорбила Питера‑сан, и он сердится на меня, тетя Рэй.

– Нет, он не сердит, – возразила Рэйко. Она тоже заметила муки Питера, но поняла их лучше, чем Хироко. – Скорее, он смущен. – Она не знала стоит ли продолжать, или оставить это на усмотрение Питера. Рэйко не хотелось видеть, что происходит, легче было ничего не замечать.

– Смущен? – не поняла Хироко.

– Похоже, ему есть о чем подумать, – заключила Рэйко.

Хироко неуверенно кивнула и облегченно вздохнула, услышав, что не нанесла Питеру непростительного оскорбления.

Хироко принесла кофе в кабинет, где Так и Питер обсуждали положение в Англии и Германии. Пока она расставляла чашки и блюдо с печеньем, Питер в смятении наблюдал за ней. Предложив печенье обоим мужчинам, она поклонилась каждому из них, и Питеру пришлось напрячь слух, чтобы понять, о чем говорит Такео.

Едва Хироко вышла. Так проницательно взглянул на своего собеседника. Лучше самого Питера он понимал, что затея безнадежна.

– Ты не слышал ни слова, верно?

– Нет, я как раз думал о том же, – солгал Питер, и Так мягко улыбнулся ему. В своем роде Питер был тоже ребенком, и от любви к Хироко потерял голову. Так не хотел допустить этого, однако признавал, что бывают случаи, когда планы и предупреждения ничего не значат. Бывают времена, когда все определяет судьба, а не советы родственников или родителей.

– Я сказал, что Черчилль и Гитлер заключили союз в субботу – ты не присутствовал на церемонии?

Питер робко улыбнулся: Так поймал его на лжи.

– Ладно, я и вправду не слушал. Ну, так что же? – спросил он, стараясь сдержать боль. Он непрестанно боролся с чувствами, но терпел поражение, и оба знали это. Питеру оставалось лишь сидеть и с тревогой смотреть на Така. Питер не хотел ни рассердить старшего коллегу, ни оскорбить его, или создать сложности в семье, однако сейчас он чувствовал себя беспомощным.

– Ты уже беседовал с ней? – осторожно начал Такео.

Почему‑то он считал, что Хироко понятия не имеет о случившемся: даже не подозревает, какие чувства испытывает Питер.

– Мне не хотелось пугать ее, – признался Питер. – Я не знаю, что сказать. Это несправедливо. Так, я не имею на это никакого права. – Питер отлично знал это и тысячу раз напоминал себе.

– Полагаю, ты старался вести себя как ни в чем не бывало, – с надеждой произнес Так, и Питер кивнул.

– Я делал все, что мог, кроме грубости. Я даже избегал появляться здесь одновременно с ней, когда знал, что она приедет на уик‑энд, но это не помогло. Каждый раз рядом с ней мне становится еще хуже… или лучше. – Он печально улыбнулся. – Полагаю, я попался.

Так сочувственно взглянул на него, прекрасно понимая, какие чувства испытывает Питер. Очевидно, он без памяти влюбился в Хироко.

– По‑моему, ее отец будет недоволен, – прошептал Питер.

Так смотрел на него, желая дать точный ответ и думая, что, случись это лет двадцать назад, все было бы так же просто, как между ним и Рэйко. Но теперь мир очень изменился, а двоюродный брат из Японии доверил ему единственную дочь.