Поправлять Дину Сергею не пришлось. В ее изложении вся его история прозвучала на удивление ясно и законченно.

Карандашу Динин рассказ явно не понравился. Он долго рассматривал упорно молчавших ребят. Потом взял со стола холст и уставился уже на него. Сдвинул мохнатые седые брови и задумался.

Любопытная Лена не выдержала первый:

— Ну что, Иван Петрович? Вы ведь нечто подобное и ожидали, да?

— Как вам сказать, — прокряхтел он. — Мне больше хотелось надеяться, что я ошибся…

— В чем? — Ленка облокотилась о стол. Уложила подбородок на скрещенные кисти рук и таинственным шепотом заявила: — Признайтесь, вы ведь что-то о Сережкиной мачехе уже знаете? Иначе откуда эти вопросики, а?

Гришка украдкой показал ей кулак. Парамонова пренебрежительно хмыкнула. Дина и Сергей молчали. Они ждали, что же скажет учитель.

Сергей помалкивал и по другой причине. Он единственный видел: Светлана проснулась. Проснулась она уже давно, едва только они начали разговор. Еще до рассказа Дины.

Обратить на это внимание друзей Сергей не решился. Он чувствовал себя виноватым перед девочкой. И не хотел для нее новых неприятностей. Кто знает, как отреагирует на ее пробуждение Ленка, с ее извечной вспыльчивостью? Запросто поднимет скандал и потребует, чтобы Светлана ушла. А Лапшин? Он в любую секунду может поддержать Парамонову. Эта парочка всегда так. Вечно ссорятся, но… Слишком уж они похожи друг на друга!

Сергей мрачно усмехнулся: «Лучше им пока не знать, что Лукьяненко проснулась. На всякий случай». К тому же ему вдруг показалось: Светлана может им пригодиться. В чем? Когда? Непонятно! Абсолютно нерациональное чувство!

Карандаш положил портрет Эльвиры на стол и неохотно сказал:

— Ну хорошо. Рискну. Только учтите: все это пока что из области догадок. Может, я ошибаюсь…

Друзья переглянулись и с жадным любопытством уставились на учителя. Карандаш, немного помолчав, начал:

— Два года тому назад я был в Германии. Младший сын с семьей уже лет семнадцать там живет. Вот я периодически и наведываюсь. Когда по внукам соскучусь. Телевизор, как вы знаете, я не люблю. Времени на него жалко. Все эти бесконечные сериалы только отупляют. И к «ящику» излишне привязывают, я это по жене вижу. А вот новости не пропускаю… — Он помолчал минуту и грустно усмехнулся: — И вот, в гостях у сына, как-то раз я наткнулся на передачу о банде сектантов, разгромленной полицией. Они черной магией баловались. И ладно бы — теоретически! Ну, пусть бы они просто заклинания разучивали бы, травы курили, змей ели…

Дина побледнела. Ленка брезгливо скривилась. Гришка демонстративно облизнулся, будто всю жизнь только и мечтал о змеином мясе.

Карандаш поднял руку, требуя внимания, и строго сказал:

— Это бы еще мелочи…

— Ничего себе — мелочи! — хихикнула Лена.

— Мелочи, — сурово повторил Карандаш. — Но эти подонки людей убивали! Большей частью детей. Кровь пили, ритуал у них такой, видите ли. На их совести почти триста человеческих жизней!

Он окинул взглядом потрясенные лица семиклассников и угрюмо продолжил:

— Большинство жертвоприношений приходилось на христианские праздники. На Рождество Христово, например, или на Пасху. Этим сектанты как бы перечеркивали все, сделанное Христом, и поддерживали в людях злое начало.

Лена открыла было рот, но вопрос задать не успела — Гришка пребольно ткнул ее локтем в бок.

Карандаш закончил:

— Вот их и взяли. Практически всех. С поличным. Во время проведения очередного обряда. Да еще и часть этого ритуала на видеокамеру сняли. Кто-то из полиции в банду внедрился и расстарался.