Не успела я заняться файлами, как вернулся «Кавалер». Джек въехал прямо в гараж и закрыл за собой дверь. Я прибавила звук, и через несколько минут услышала, как они с Лиз целуются, обнимаются и называют друг друга такими именами, от которых краснеют даже самые толстокожие детективы. Если вы, конечно, не предпочитаете акустический секс.

Однако вскоре стало ясно, что у Джека и Лиз разное на уме. В то время как он был настроен на любовь, ее больше интересовало, откуда возьмутся очередные пятьдесят, тысяч.

– Джек, прекрати, я хочу поговорить с тобой, – сказала Лиз. И так далее. Наконец ей удалось высвободиться из его объятий, судя по тому, что ее голос зазвучал слабее, чем его, – Послушай, нам надо поговорить об этой финансовой проблеме. Что пошло не так?

– Точно не знаю. Только когда я сегодня вечером пришел на работу, Тед велел мне больше не писать финансовые предложения. Сказал, что у финансовой компании возникли проблемы с обработкой информации и новые дела временно блокированы. Но все это звучало так же правдоподобно, как манифест Лейбористской партии. Думаю, на самом деле у них просто оказался перебор невыплат по перезакладам, – совершенно невинным тоном объяснил Джек; мне даже пришлось напомнить себе, что за всем этим стоит именно он. Человек, которому светит по меньшей мере два года тюрьмы, если его аферу когда‑нибудь раскроют.

Лиз была далеко не столь спокойна.

– Надо это прекратить, Джек. Банк дело так не оставит. Они обратятся в Отдел мошенничеств, и нас посадят! – захныкала она.

– Не посадят. Слушай, когда мы все начинали, то знали, что это не продлится вечно. Мы понимали: в один прекрасный день финансовая компания заметит, что слишком многие покупатели оранжерей Теда Барлоу не платят взносы по перезакладам, и нам. придется свернуть дело, – весьма разумно сказал Джек. – Я просто не думал, что они обратятся прямо в банк, а не предупредят сначала Теда.

– Я всегда говорила– надо обращаться к кредиторам со стороны, так меньше риска, – продолжала ныть Лиз. – Я говорила, это безумие – использовать финансовую компанию, подконтрольную банку Теда.

– Мы в свое время уже это обсуждали, – терпеливо втолковывал Джек, – И причины, по которым мы делаем так, как решил я, не изменились. Во‑первых, нам больше не приходится никого привлекать. Только ты, я и документ, который идет в финансовую компанию, где знают нашу фирму как солидное предприятие. Во‑вторых, это быстрее, потому что нам не приходится обращаться к брокерам по перезакладам и к строительным организациям, пытаясь найти кредитора, и идти на риск, что меня там засекут знакомые. И в‑третьих, я нагреб кучу комиссионных с нашей финансовой компании, а это немалое дополнение к тому, что мы выжали из самого дела. И именно потому, что мы работали по моему плану, мы до сих пор в безопасности, хотя банк уже заинтересовался Тедом. Нашу схему никому не раскрыть, суть в этом. Не забывай, мы в самом разгаре спада экономики. Скоро появятся настоящие неплательщики по закладным, а не только те, кого мы надули, – успокоил женщину Джек.

Невозможность наблюдать их поведение и лица приводила меня почти в ярость.

– С той только разницей, что при их домах оранжереи останутся. И этим людям не приходилось раз в месяц не спать всю ночь, разбирая оранжерею и погружая ее в фургон, чтобы Джек Мак‑Кафферти мог увезти ее и продать какому‑нибудь простаку, уверенному, будто он заключил удачную сделку! Говорю серьезно, Джек, пора завязывать!

– Успокойся. Нет никакой спешки.