Вопросы были.

Сделав ещё один маленький глоток молока, тихо заметила:

— Ташши сделал то, чего не смогли вы все — он мне поверил.

Эдвин хрипло выдохнул какое-то ругательство, а затем очень жёстко произнёс:

— Ты правильно сказала — мы все не смогли. Мы не смогли рискнуть тобой, Риа. Не смогли. И это нормально, никто из нас не смог рискнуть тем, что стало безумно дорого. А ты стала. Ещё вопросы?

Даже не знаю, стоит ли ещё что-то спрашивать. Поэтому от вопросов перешла к выводам:

— Проблема в том, что Ташши поверил мне как магу, поверил как равной, а вы нет. Эдвин откинулся на спинку дивана, закинул ногу на ногу и зло спросил:

— А ты считаешь себя равной нам?

— А ты нет? — задала встречный вопрос.

— Я нет, — Эдвин прямо смотрел на меня. — Я знаю, что ты слабее. Норт знает это. И Гаэр-аш. Мы знали это с самого начала игр.

М-да, некроманты.

Я отвела взгляд, глядя на пол перед собой, и даже не знала, что ещё можно сказать.

— Не понимаю, почему тебя это так обижает, — произнёс Эдвин.

— Потому что это как минимум неприятно, — едва слышно ответила ему.

— Как минимум неприятно, это находиться за непроницаемым барьером, и знать, что в данный момент твою любимую девушку убивают! — неожиданно зло сказал Харн.

— Я же сказала, что выживу, — прошептала, уже не надеясь на понимание.

Он яростно выдохнул, потянулся за учебником, раскрыл его и сделал вид, что погружён в чтение. А я как бы мешаю ему сейчас заниматься. Но уже через мгновение, Эдвин с шумом захлопнул книгу, отбросил её вновь на стол, и глядя на меня, зло спросил:

— Откуда в тебе это, Риа? Откуда это необъяснимое и проклятое стремление к независимости? Все девушки мечтают успешно выйти замуж и жить под защитой своего мужчины. И это нормально! Понимаешь ты это?

Сделав ещё глоток молока, тихо ответила:

— Нет.

И под его злым взглядом, добавила:

— Никогда не понимала и не хочу понимать.

— Почему? — прямо спросил он.

Могла бы промолчать, но не видела смысла:

— Потому что это моя жизнь, Эдвин, и я не хочу прожить её, подчиняясь и не имея права решать ничего, помимо выбора цвета своего платья.

Он сжал кулаки, мрачно глядя на меня, и сказал:

— А представь, что там на арене был бы твой ребёнок.

— Но я не ребеёнок, — возразила ему.

Помолчала и добавила:

— Я маг, по крайней мере была им, и всё, что я просила — не мешать мне. А вы пошли на сговор за моей спиной, и уже не в первый раз, и решили всё за меня, тоже не в первый раз, Эдвин.

— Ты поступила точно так же, — вполне справедливо заметил он.

— Вы не оставили мне выбора.

— Так же как и ты нам, — Харн смотрел на меня, в бешенстве сузив глаза и отчаянно пытаясь удержаться от того, чтобы как минимум не наорать.

Но сдержался, и, помолчав некоторое время, произнёс:

— Ты слишком часто ходила по самой кромке Бездны, чтобы мы могли доверять тебе, Риа. Слишком часто. Мы делали всё, чтобы уберечь тебя, а ты продолжала балансировать на грани, не желая понимать, что сорвёшься ты — мы погибнем тоже.

Безразлично пожав плечами, тихо заметила:

— Все маги балансируют на грани, и многие сгорают, спасая жизни простых людей.

— Да, — Эдвин всё так же пристально смотрел на меня.