Артур прищурился от удивления и не ответил.

– Я знаю, вы – Гордон. Я следила за вашим домом. Понимаю, звучит ужасно, но я следила. Я должна передать вам кое‑что. Это очень важно. – Девушка раскрыла хозяйственную сумку и вынула картонную коробочку, достаточно большую для того, чтобы вместить бейсбольный мяч. – Пожалуйста, не бойтесь. Это не бомба. Ничего подобного. Я показывала сотрудникам службы безопасности в аэропорту. Они приняли его за игрушку, за японскую игрушку для моей кузины. Но это для вас. – Она протянула коробку ему.

Артур внимательно посмотрел на коробку, потом сказал:

– Откройте сами, пожалуйста. – Казалось, он действовал, как робот – осторожно и, в то же время, спокойно. Раньше Артур не задумывался о возможности покушения, но знал, что является отличной мишенью для фанатиков из «Кузницы Господа» или любого, на кого слишком подействовали события последних недель.

– Хорошо. – Девушка открыла коробку и вытащила блестящий яйцевидный предмет, стальной или серебряный. Протянула его артуру. – Возьмите, пожалуйста. Это важно.

С некоторой неохотой – вещица действительно походила, скорее, на игрушку, чем на нечто смертоносное – Артур взял предмет, из которого тут же появились ножки, упёршиеся в его ладонь. Не успел Артур и глазом моргнуть, как паук ущипнул подушечку большого пальца. По руке разлилось тепло, и Гордон снова сел с улыбкой удовлетворения на побледневшем лице. Девушка отступила назад, тряся головой и крича:

– Это важно, очень важно!

– Хорошо, – сказал Гордон, пытаясь, несмотря на волнение, внешне сохранять спокойствие. Паук заполз в карман его пиджака, пролез сквозь ткань рубашки и вновь ущипнул – в живот.

Когда была объявлена посадка, Артур уже начал получать информацию. В самолёте он притворился спящим. Информация стала более определённой, и страх понемногу отпустил учёного.

Хикс всё ещё оставался в Вашингтоне, отчаянно надеясь, что сможет что‑либо предпринять. Белый Дом не интересовался им. Кроме случайных телевизионных интервью – после фиаско в программе «Фрифайр» их стало ещё меньше, – он вёл удручающе бездеятельную жизнь. Его книга пользовалась большим спросом, но он отказывался участвовать в литературных дискуссиях. Издатели махнули на него рукой.

В середине дня он обычно прогуливался по заснеженным улицам и долго кружил вокруг отеля, несмотря на холод и ненастье. Правительство продолжало оплачивать его расходы, он всё ещё считался членом специальной группы, хотя никто из этой группы не обращался к Хиксу с тех пор, как президент выступил со своей знаменитой речью. Даже после появления в газетах сообщений о взрывах на астероидах, только пресса удостоила его вниманием.

В остальное время Хикс сидел в своей комнате, одетый в костюм, по цвету напоминающий овсяную кашу. Его пальто валялось на кровати, галоши – на полу. Хикс мог подолгу смотреть на своё отражение в зеркале, висевшем над столом. Или же его взор медленно блуждал от компьютера к экрану выключенного телевизора. Никогда ещё писатель не чувствовал себя таким бесполезным, никогда ещё он не оказывался в столь неопределённом положении.

Раздался телефонный звонок. Хикс встал и поднял трубку.

– Мистер Тревор Хикс? – спросил молодой мужской голос.

– Да.

– Меня зовут Рубен Бордз. Вы не знаете меня, но у меня есть повод для встречи с вами.

– Какой? Кто вы, мистер Бордз?

– Я обычный парень, но у меня веские причины. То есть я не безмозглый дурень и не чокнутый. Я нахожусь на автобусной остановке. – Юноша хихикнул. – Я с трудом нашёл вас. В библиотеке я выяснил имена ваших издателей и позвонил им, но они не могли дать ваш адрес.