|
Я человек занятой. Мне нужно заниматься делом. Мне нужно... — Он запнулся и посмотрел на нее с какой-то скрытой мольбой... пусть все останется по-прежнему... — Я должен много разъезжать. — Я буду ждать тебя, — прошептала она. Он чувствовал, что в ней растет долготерпение, присущее беднякам и людям, давно женатым. Скромно и в то же время не стыдясь, оно проступало, словно вторая натура. Они вышли на набережную, надвигался вечер, море слепило глаза, она смотрела на него с такой радостью, как будто это было какое-то незнакомое море. — А что твой папаша говорил сегодня? — Ничего не говорил. На него сегодня опять нашла хандра. — А старуха? — На нее тоже нашла хандра. — Ну, а деньги-то они взяли без всяких. Они остановились на набережной, как раз напротив «Космополитена», и в тени его громады подошли еще на несколько шагов ближе. Он вспомнил, как мальчик-рассыльный выкрикивал чье-то имя, вспомнил золотой портсигар Коллеони... Медленно и раздельно, стараясь справиться с волнением, он проговорил: — Ну что ж, нам здесь будет неплохо. — Затем пригладил рукой вылинявший галстук, одернул пиджак, неуверенно расправил узкие плечи. — Ну, входи же... — Она робко пошла за ним через дорогу, потом вверх по широким ступеням. На террасе, в плетеных креслах, греясь на солнышке, сидели две старые дамы, обмотанные шарфами; от них веяло полным благополучием, разговаривая, они не смотрели друг на друга, а просто с понимающим видом бросали реплики: «А вот Вилли...», «Мне всегда нравился Вилли...» Поднимаясь по ступеням, Малыш нарочно топал ногами. Он пересек огромный холл и подошел к конторке портье. Роз шла вслед за ним. Там никого не было. Малыш ожидал с бешенством, для него это было как личное оскорбление. Рассыльный выкликал на весь холл: «Мистер Пайнкоффин, мистер Пайнкоффин!» А Малыш все ждал. Зазвонил телефон. Когда опять распахнулась парадная дверь, донесся обрывок разговора старых дам: «Это был страшный удар для Бэйзила...» Затем появился мужчина в черном пиджаке и спросил: — Чем могу служить? — Я жду здесь уже... — начал с бешенством Малыш. — Вы могли бы позвонить, — холодно прервал его портье и открыл большую книгу для регистрации приезжих. — Мне нужен номер, — продолжал Малыш, — двойной номер. Портье внимательно осмотрел Роз, стоявшую за спиной Малыша, и перевернул страницу. — У нас нет свободных номеров, — ответил он. — Мне не важно сколько это будет стоить, — настаивал Малыш, — я возьму люкс. — Ничего свободного нет, — сказал портье, не поднимая глаз от книги. Пробегавший мимо рассыльный с подносом остановился, глядя на них. Малыш продолжал тихо, но в голосе его звучало бешенство. — Вам не удастся спровадить меня отсюда. Мои деньги не хуже, чем у других. — Безусловно, — согласился портье, — но бывает так, что нет свободных номеров. — Он повернулся к ним спиной и взял в руки банку с клеем. — Пошли из этой вонючей ямы, — обратился Малыш к Роз. Он сбежал вниз по ступенькам, мимо старых дам, слезы унижения навернулись ему на глаза. У него было безумное желание крикнуть всем, что они не имеют права так с ним обращаться, что он убийца, не боится убивать людей, а поймать его не могут. Его так и подмывало похвастать этим. Он не хуже других мог позволить себе пожить в таком месте — у него ведь были машина, адвокат, двести фунтов в банке... — Вот если бы у меня было обручальное кольцо. |
