Чайки, до его приближения как свечи стоявшие у самой воды, поднялись и с криками улетели под мол. Старик подобрал какой-то башмак и сунул его в мешок; одна чайка слетела с набережной, в темноте она пронеслась между железными сваями Дворцового мола, белая и стремительная, полустервятник, полуголубь... В конце концов, человек ведь должен когда-то все познать...
— Ладно. Поеду, — согласился Малыш.
— Лучший кабак на пути отсюда в Лондон, — подзадоривал его Дэллоу.
Они выехали на шоссе в своем старом «моррисе».
— Люблю кутнуть за городом, — сказал Дэллоу. Был тот час, когда зажигаются фонари, но полная темнота еще не наступила, и в сероватых сумерках свет автомобильных фар казался таким же слабым и ненужным, как свет ночника в детской. Рекламные плакаты тянулись вдоль автострады; дачные домики, заброшенная ферма, густая, засыпанная мелом трава у повалившейся ограды, ветряная мельница с огромными растопыренными крыльями — там можно выпить чаю или лимонаду.
— Бедному старику Спайсеру по душе бы пришлась такая езда, — вздохнул Кьюбит.
Малыш сидел рядом с Дэллоу, который вел машину, а Кьюбит поместился сзади на откидном сиденье. В зеркальце водителя Малышу было видно, как он слегка подпрыгивал вверх и вниз на сломанных пружинах.
«Червонная дама», залитая потоками света, находилась сразу за бензоколонкой. Ресторан когда-то перестроили из амбара тюдоровских времен, старая планировка двора определила расположение главного зала и баров, на месте бывшего загона для скота был устроен плавательный бассейн.
— Зря мы не захватили с собой каких-нибудь девочек, — пожалел Дэллоу, — в этом притоне их невозможно подцепить. Тут все уж очень шикарное.
— Зайдем-ка в бар, — предложил Кьюбит и пошел вперед. На пороге он остановился и мотнул головой в сторону девушки, одиноко сидевшей со стаканом в руке у длинной хромированной стойки под старыми стропилами.
— Надо бы сказать ей пару слов, Пинки. Знаешь, что-нибудь вроде того, что он был мировой парень, мы, дескать, сочувствуем твоему горю.
— О чем это ты болтаешь?
— Это девушка Спайсера, — объяснил Кьюбит.
Стоя в дверях. Малыш неохотно оглядел девушку: волосы светлые, как серебро, высокий чистый лоб, аккуратный маленький зад, обрисовывающийся на высоком табурете; одинокая со своим стаканом и своим горем.
— Как дела, Сильвия? — спросил Кьюбит.
— Кошмарно.
— Вот ужас! Хороший он был парень. Лучше не найти.
— Ты ведь был там? — повернулась она к Дэллоу.
— Билли давно следовало починить эти перила... — сказал Дэллоу. — Познакомься с Пинки, Сильвия, он самый главный в нашей шайке.
— И вы тоже там были?
— Его там не было, — ответил Дэллоу.
— Хотите еще выпить? — спросил Малыш.
Сильвия осушила свой стакан.
— Ничего не имею против. Коктейль «мотоцикл».
— Два виски, один «мотоцикл», один грейпфрутовый сок.
— Как? — удивилась Сильвия. — Вы что, не пьете?
— Нет.
— Могу поспорить, вы и с девочками не водитесь.
— Убила ты его, Сильвия, — захохотал Кьюбит, — с первого выстрела.
— Обожаю таких мужчин, — продолжала Сильвия, — по-моему, так чудесно быть стойким. Спайси всегда говорил, что вы когда-нибудь развернетесь. |