– Вместо того чтобы становиться гангстером, – сказала Элейн.

– Лишь на немножко, – продолжал Чили. – Только чтобы испытать, каково это.

– Ты скажешь мне когда‑нибудь, как вы переименовали группу, или нет? – не выдержала Элейн.

– На концерте с «Аэросмитом» мы решили оставить все как есть. Оставить прежнее название, то, с которым группу рекламировали по радио. Шоу уже было распродано, а это означало аудиторию как минимум в восемнадцать тысяч. И когда «Одесса» начала выступление, уже было…

Он осекся, заметив выражение лица Элейн – взгляд ее был по‑прежнему сосредоточенным, но устремлен он был на кого‑то за ним. Повернувшись в кресле, он увидел ее секретаршу Джейн, говорившую кому‑то в дверях:

– Вам сюда нельзя.

Но великан‑островитянин был уже в кабинете, одетый на этот раз в светло‑серый костюм и белую рубашку с ярко‑красным галстуком в цвет бейсбольной биты, которую держал в руках.

– Разреши представить тебе Элиота Вильгельма, Элейн, – сказал Чили, – о котором я тебе говорил.

Первой мыслью Элейн было попросить Джейн вызвать охранников.

– Как он пробрался сюда? – тихонько шепнула она Чили.

– Как это вас пропустили сюда, Элиот? – спросил Чили.

– Просто прошел, и все.

– И никто не пытался вас остановить?

– Да, наверное, они уже бегут сюда со всех ног.

– Вы в порядке? – спросил Чили, обращаясь ко все еще маячившей в дверях Джейн. – Скажите охранникам, что мистер Вильгельм просто очень спешил, боясь опоздать на встречу.

После секундного размышления Элейн кивнула Джейн, и та ретировалась, прикрыв за собой дверь.

– Ну уж если пришли, так садитесь, – сказал Чили Элиоту.

Но самоанец повел себя неожиданно, начав вертеть в руке свою ярко‑красную биту, манипулируя ею, как тамбурмажор своей палочкой, и одновременно продвигаясь вправо, к телевизору, где было попросторнее.

Элейн покосилась на Чили. Что это за комедия? Но Чили глаз не спускал с бейсбольной биты, и Элейн припомнила, что Элиотом Вильгельмом звался персонаж одного допотопного фильма сороковых годов, которого играл не то Луис Калхе‑ри, не то Эдвард Арнольд. Представить себе, кого бы мог сыграть этот Элиот Вильгельм, она не могла. Разве только участника карнавала на Гавайях? Впрочем, на светлокожего негра он смахивает не меньше, чем на самоанца. Он сказал:

– Я хочу, чтобы вы убедились, что я на многое способен – могу быть тише воды и ниже травы и забавлять детей, видите? А могу разъяриться и начать крушить все подряд! – Последнее он продемонстрировал, раскрутив биту за спиной и метнув ее в телевизор, тем самым разбив экран.

Элейн почувствовала, как невольно подпрыгнула в своем кресле, но Чили сделал ей знак успокоиться и, повернувшись к самоанцу, сказал:

– Такое поведение, Элиот, здесь успеха иметь не будет. – Он старался говорить максимально хладнокровнее.

– Я обратил на себя ваше внимание? Вот и прекрасно! – сказал Элиот. – Знаете, сколько мне пришлось ждать, чтобы очутиться здесь? Считая от нашего первого разговора возле «Мартини», – две недели!

– Это так много? – сказал Чили и перехватил испуганный взгляд Джейн, опять появившейся в дверях, который она устремила на разбитый экран телевизора.