– Масштаб задуманного поражает, – не мог не признать я. – А не жалко тех, кого вы в жертву принесете? Хотя да, глупость спросил. Ты же сама всегда учила, что есть сиды – и есть все остальные, чьи жизни принадлежат нам, даже если они не знают об этом. Тогда что насчет меня? Я-то вам что плохого сделал?

Сказал, и сам понял, что глупость спросил. Просто слишком давно не общался с представителями своего народа. Она говорит со мной так спокойно, потому что уже давно похоронила. Это произошло еще до того, как меня изгнали, еще когда я перестал оправдывать ожидания своей властной матушки.

– Ты сам выбрал свою судьбу. – Она пожала плечами. – Мое сердце уже отболело по погибшему сыну. Однажды мои чувства взяли верх над достоинством и над разумом. Я звала тебя, я просила вернуться. Я тратила огромные силы, – заемные силы! – чтобы вернуть тебя в лоно семьи. И ты слышал мой зов, но остался равнодушен. Где-то в глубине души, признаюсь, мне до сих пор жаль, что так произошло. Я стыжусь этих чувств. Они недостойны истинного правителя, равного богам. И потому я должна привести реальность в соответствие с фактами, сын. Ты мертв уже давно. Я сделаю так, чтобы тебя больше не существовало. Тебя, и всего того, что ты сделал после того, как умер. Мой прекрасный сын, принц дивного народа умер. Все, что было сделано после – это ложь, которой никогда не было. Твоя душа отправится восьмиглазому – она станет достойной платой за его помощь. А твоя кровь, твоя сила, послужит возвышению дивного народа. Гордись этим, если у тебя еще осталась гордость. Что ж, не будем больше растягивать эту агонию. Единственная милость, которую я могу тебе оказать – это сделать так, что ты умрешь первым и не станешь свидетелем смерти низших, которых ты предпочел своему роду.

Я, наконец, огляделся по сторонам. Та, что была мне когда-то матерью не соврала. Здесь действительно были все, кто мне дорог. Длинный ряд вкопанных в землю столбов, к которым привязаны мои друзья и соратники. Моя любимая. Даже Эльза была здесь, хотя какой от нее прок в этом деле – непонятно, она ведь и так уже мертва. А потом та, что была моей матерью, занесла надо мной ритуальный кинжал, и вонзила его мне в сердце.

Я успел почувствовать резкую боль, в голове пронеслось до жути банальное «Ну вот и все…», а потом… никогда бы не подумал, что смогу в полной мере понять ощущения надутого до звона кожаного мяча, который кто-то прокалывает шилом. Невероятное облегчение – вот что я почувствовал, как только лезвие ритуального ножа пробило мне грудь. Много дней во мне копилась магия. Я ловил грудью заклинания, поглощал литрами зелья, при создании которых без колдовства не обошлось, и все это копилось, не имея выхода, раздувая меня как тот самый мяч. Только теперь я понял, почему именно я умирал – во мне было слишком много силы, и я продолжал заталкивать еще, пытаясь избавиться от этого тянущего ощущения. И тут, наконец, кинжал, который создан для того, чтобы пропускать через себя магические потоки, пробил брешь в моем теле. Мое сознание не погасло, наоборот, то ли от того, что связи с телом больше не было, то ли от дикого напряжения, которое мгновенно исчезло, его вынесло из тела в верхние планы. Несколько месяцев назад шаман по имени Забулдыга учил меня этому, но не думаю, что навыки гоблина сыграли свою роль.