- Послушай, ты, - помолчав немного, спросил командир, - как тебя зовут?

     - Иртыш, - подсказал мальчик.

     - Постой,  почему же  это  Иртыш?  Тебя  как  будто бы  Иваном звали...

Ванькой...

     - То поп назвал,  - усмехнулся мальчишка. - А теперь не надо. Ванька! И

названье-то какое-то сопленосое. Иртыш лучше!

     - Ну ладно,  пусть Иртыш. Так вот что, Иртыш - смелая голова, в отряд я

тебя все равно не возьму.  А вот,  если хочешь сослужить нам службу,  я тебе

дам пакет. Беги ты назад в Россошанск и передай его там военному комиссару.

     - Да вы,  поди,  там напишете какую-нибудь ерунду. Так только, чтобы от

меня отделаться,  -  усомнился Иртыш.  -  А  я  и  понесусь как дурак,  язык

высунувши.

     - Вот  провалиться мне  на  этом месте,  что  не  ерунду,  -  побожился

командир. - Так, значит, сделаешь?

     - Ладно,  -  согласился Иртыш. - Только, если обманете, я вас все равно

найду. Стыдить буду.

     Когда они ушли, заспанный Бумбараш вылез из своей берлоги, Надо думать,

что вид его был очень страшен,  потому что,  увидев его,  бежавшие по  двору

ребятишки с воем бросились врассыпную.

     - Отоспался? - высовываясь из окна, спросила его рябая баба. - Заходи в

избу, щей налью. Мы отобелади.

     Бумбараш сел за стол и вытащил свою ложку.

     - Ушел командир? - спросил он, прислушиваясь к тиканью часов в горнице.

- Командир, я смотрю, у вас добрый.

     - Добрый,  -  согласилась баба. И, зевнув, она добавила: - На кого как.

Вчера вечером у нас тут под оврагом шпиена одного расстреляли. Хлюпкий такой

шпиен, а в мешке три бомбы...

     На  кухню  вошел  красноармеец,   но  судя  по  нагану  у  пояса,  тоже

какой-нибудь старшой.

     - Командир здесь?

     - Нету. Сказал, что скоро придет.

     Красноармеец сел  на  лавку  и  внимательно посмотрел на  хлебавшего щи

Бумбараша.

     - Это что же, здешний? - не вытерпев, наконец спросил он.

     - Нет. Прохожий, - ответила баба.

     - А...

     Опять посидели молча.

     - А  это чья?  -  спросил красноармеец,  показывая на  висевшую в  углу

шинель.

     - Моя шинель, - ответил Бумбараш. - А что надо?

     - Ничего. Так спрашиваю.

     Баба  выдернула  из  стены  иголку  и  сняла  шинель,  собираясь зашить

порванный воротник.

     - Экая у тебя шинель поганая!  - укоризненно сказала она, - выворачивая

грязные карманы и обшлага.  -  Такую шинель только перед порогом постлать на

подтирку... Это что у тебя за рукавом, бумага? Нужная?

     Бумбараша передернуло. Это был тот самый пакет, который бог знает зачем

взял он от мужика ночью в кордонной избушке. А кому был этот пакет и что еще

в нем было написано - этого он так и не знал.