|
Впрочем, нам и на этот раз повезло: мы совсем недалеко отъехали от Норсмена. Вот только найдем ли механика, который согласится работать в праздник? Чтобы сберечь время, мы со Стеном решили сами снять ось. Храбро легли на песок у фургона, и тотчас нас атаковали тысячи мух и огромных клещей. Пришлось Марии-Терезе и Маруие вмешаться и отгонять их. Мы трудились в поте лица, а мимо с отчаянной скоростью проносились машины. Одна остановилась возле нас, путники спросили, чем помочь. Они были навеселе, причем до такой степени, что им нельзя было поручить даже борьбу с мухами. К тому же мы отлично управлялись сами, а потому ответили, что обойдемся своими силами. Вместо того чтобы ехать дальше, гуляки вышли из машины и принялись снабжать нас добрыми советами. Потом осведомились, не из восточных ли мы штатов, уж больно номер странный. Я вяло указал на знак, обозначающий национальную принадлежность. Они заключили, что это мои инициалы. К счастью, следующая машина заехала в кювет, и зрители кинулись выручать ее. Должно быть, они толкали не в ту сторону: колеса только зарывались все глубже в песок.
Машины продолжали идти вереницей, еще одна очутилась в кювете. И к нам без конца подходили добровольные «помощники». — Куда это все машины идут? — спросил я. — Пасха кончилась, — ответил один автомобилист. — Вот мы и возвращаемся в Калгурли. Слыхали небось — большие золотые прииски. Жара и сушь такая, что все, как представится случай, едут к морю покупаться, рыбу половить. Да, не вовремя ось полетела… Что поделаешь? Оставалось только прилежно работать, невзирая на пыль, жару, клещей и гуляк. Когда ось наконец была снята, Мария-Тереза, Маруиа и Стен поехали в мастерскую в Норсмен, чтобы отдохнуть от назойливых советчиков. Я остался охранять фургон. Немного погодя подъехал очень любезный мужчина в тройке. Он предложил мне выпить чаю. Должно быть, все остальные автомобилисты как раз в это время тоже устроили чайный перерыв, потому что на ближайшие полчаса всякое движение прекратилось. Чай был приготовлен по типично австралийскому способу, заслуживающему более подробного описания. Мужчина достал из багажника топор, порубил им хворост, собранный тут же возле дороги, потом отыскал в машине тяжелую чугунную печурку — этакий ящик с решеткой вместо крышки. Снял решетку, положил внутрь дрова, растопил с помощью газеты. Сходил за закопченным жестяным чайником, наполнил его водой из парусинового бурдюка, подвешенного на переднем бампере. Как только вскипела вода, он снял чайник палочкой (ручка накалилась так, что нельзя было притронуться), ногой опрокинул печурку и затоптал огонь. Снова взял бурдюк и полил печурку водой. Когда она остыла, отнес ее в машину. Наконец заварил чай и налил себе и мне. После чая он укатил восвояси, а я снова занял свой пост и успел убить сто восемьдесят три клеща, прежде чем появились еще автомобилисты — пожилая пара, владельцы поразительно маленькой машины и поразительно огромного фургона. — Какой у вас вид! — сказала женщина. На ней был стандартный наряд: пальто, шляпа, перчатки. — Вы не из Южной Австралии? Мы туда едем. Я понял эти слова как призыв помочь им советом и принялся подробно описывать дорогу, но, заметив, что они слушают безучастно, смолк. — Ничего, справимся, — бодро сказал мужчина. — Спасибо! Они уселись в свою невероятно маленькую машину с невероятно большим фургоном на прицепе и взяли курс на пустыню. Я как раз убил девяносто третьего клеща (пришлось начать счет сначала), когда Стен и моя семья с грохотом подъехали на нашей «ведетте». Глушитель по-прежнему отсутствовал, но ось была починена, а это — главное! Часы показывали половину пятого, на установку оси ушло полчаса. Уже смеркалось (апрель здесь осенний месяц), когда мы наконец возобновили движение. |
