– Хватит болтать, – сказал Руперт, стоявший недвижно, как отлитая из металла статуя. – Мы должны увидеть еще кое‑что. – И снова взметнулся в воздух посох Просперо, набалдашник которого светился, как бледная звезда, над алыми сполохами костра. – Покажите мне моего короля. Это последний приказ. Gimel.

И вот в третий раз появилось огненное кольцо. В нем возникло изображение хорошо обставленной комнаты; из открытого окна открывался вид на Тор и Гластонбери. Вокруг стола сидели несколько человек – одни были одеты в нарядные, но потрепанные костюмы, другие – в простое солдатское платье, и все выглядели очень утомленными.

Взгляд Руперта сначала остановился на самом высоком и крупном из них.

– Мой брат… ох, Маврикий! – прошептал принц и тут же посмотрел на самого маленького. – Его величество…

Да, Карл был крохотным человечком, но, несмотря на свой рост, держался величественно, и даже сейчас его костюм был очень аккуратным. Руперт осмотрел остальных.

«Горинг, злодей… Дигби, вечный подхалим и прелюбодей… – мысленно перечислял он. – Эйтин, воплощенная алчность – что за дивные Рыцари! Я предпочел бы честного грубоватого Кромвеля. Неважно, что в этой борьбе мы по разные стороны… иначе союзники сейчас хуже врагов. Ну что ж, у нас есть мой дорогой Маврикий, и Уилл Легг, и мой горячо любимый, всегда добрый король…»

– Это твой брат? – спросила Дженифер. – Он очень хорош собой.

Он жестом попросил ее замолчать. До них донеслись голоса.

– Можно не сомневаться, утром они атакуют, – медленно говорил Маврикий. – Они прорвут нашу жалкую оборону, как они уже это делали, отбирая у нас город за городом. И Гластонбери скоро запылает в огне, как те корабли, что несли флаг Стюартов…

– Но почему ваше величество настояли, чтобы мы собрали войско именно здесь, на плоской равнине, где нас так легко разбить? – жалобным голосом спросил Эйтин.

Карл не обратил внимания на наглость, понимая, что она рождена отчаянием.

– Не знаю, – ответил он.

Все присутствующие уставились на него. Он сдержанно улыбнулся.

– Это было наитие… сон… ощущение… да, ощущение, что это – самое верное и здесь наша последняя надежда, – сказал король.

– Не иначе как ведьма наслала вам этот сон, ваше величество, – брякнул Дигби.

Карл медленно покачал головой:

– Нет, пуритане люто ненавидят даже самую невинную магию, и магия не терпит их, ведь пуритане не желают признавать даже того, что и эльфы созданы Богом… А если именно эльф позвал меня во сне? Я не отважусь думать, что это был голос кого‑то из святых.

– Ну, что бы это ни было, нас оно завлекло к погибели, – сказал Горинг.

– Нет, погодите, вы несправедливы, – возразил Легг. – Не забывайте, сэры, мы не однажды держали совет между собой и согласились, что если Сомерсет и не лучший из вариантов, то другие места все равно хуже, да после Марстон Мура нам так или иначе приходится тяжко. Да и что мы проиграли, придя сюда?

– Войну! – бросил Эйтин. Горинг зловеще расхохотался:

– Ну, война все равно была уже проиграна. Мы сейчас похожи на привидения, болтающиеся в ожидании рассвета… холодного рассвета, и могилы, пожалуй, покажутся нам приятнее его.