Изображение увеличилось, как если бы наблюдатель резко снизился. Опустошенные земли пугали, как Апокалипсис. Страшные картины поплыли перед пятерыми…

Дженифер сжала кулачки, задохнувшись от ужаса, и прижалась к Руперту. Калибан, сидя на корточках, разинул рот и поднял лапу, словно желая ткнуть в картину – но не решаясь сделать это. Ариэль взлетел вверх, обернулся летучей мышью, и его крылья затрепетали в порывах ветра.

Гора мертвых тел лежала на испепеленной земле, залитой лунным светом. Чуть в сторонке лежал мальчишка‑барабанщик… ветер шевелил его светлые локоны, а муравьи маршировали по его застывшему лицу. Ржала раненая лошадь, едва живой солдат умолял принести воды – но рядом не было никого, кто мог бы это сделать… Пушка бессмысленно разинула жерло; среди ядер, которым не суждено уже было очутиться в створе орудия, лежала оторванная человеческая голова. Чья‑то открытая Библия лежала в грязи, и страницы ее покрывала кровь. Какой‑то солдат с трудом ковылял вдоль дороги, волоча за собой кое‑как перевязанную ногу; борода солдата покрылась сосульками от мороза. Воющий ветер словно пел псалом, взывая о милосердии.

– И это сделал человек! – воскликнул Ариэль, обращаясь к небесам. – Чем заслужил он такую кару?!

– Это война, а война всегда жестока, – сказал Руперт. – Но можно умереть и хуже, если живешь, как раб… Эй, а там что такое? Армия, на привале…

В кольце огня появился лагерь. Несколько человек сидели у костра – возможно, это были часовые, а возможно, они просто слишком измучились и не могли уснуть. Все небритые, грязные, на некоторых виднелись повязки; протягивая руки к тлеющим углям, они негромко переговаривались. Одеты они были в камзолы из буйволовой кожи и коротко острижены.

– Это парламентарии, – без выражения произнес Руперт. – Наши враги, наши злейшие враги…

Кольцо огня сжалось, вновь превратясь в столб, а потом став обычным пламенем костра. Дженифер коротко вскрикнула, Калибан хрюкнул от удивления, Уилл поднял мокрое от слез лицо, Ариэль спустился вниз.

Руперт оставался неподвижным.

– Вот и исчезла первая картина, мрачная, как наши мысли, – сказал он наконец. – Ну что ж, нам предстоит увидеть еще две. Выдержим и их.

Парящий в воздухе эльф всмотрелся в принца, на лице которого плясали отсветы огня.

– До чего же ты тверд духом… – сказал наконец Ариэль.

– Я солдат, – ответил Руперт и взмахнул посохом Просперо. – Теперь покажите нам совет наших главных врагов, – приказал он. – Если он не происходит в данный момент, покажите тот, что был последним. Beth.

И снова они вглядывались в центр огненного кольца… В нем появился лагерь пуритан – но это был еще вечер, не ночь. В небе светились янтарем последние отблески заката; луна едва показалась над горизонтом. Перед пятерыми наблюдателями возник сначала большой шатер, потом – его внутренность.

В свете лампы они увидели двоих, сидящих за небольшим столом, заваленным картами, депешами, записками. Один – вероятно, офицер Круглоголовых, судя по его красновато‑коричневому камзолу и властным манерам. Это был крепкий человек. На его грубоватом лице немного странно выглядели усы и эспаньолка. Второй – в штатском; на коленях он держал высокую шляпу. Этот явно был старше собеседника, хотя и оставался подвижным и подтянутым. На его голове сияла обширная лысина; серые глаза постоянно мигали.

Дженифер снова вскрикнула:

– Это мой дядя… опекун!

– Шелгрейв! – рыкнул Руперт, но тут же взял себя в руки. – Не бойся его. Он далеко, и ты теперь не под его опекой, а под моей, отныне и навсегда. – Он поднял руку, призывая всех к молчанию.