– Я не представился. Меня зовут Руду Валеску, я из политического подразделения Легиона. Его больше знают как Vatra Românească.

– А Легион давно существует? – спросил Эрик, понимая, что этим вопросом рискует выдать себя.

Однако, в отличие от офицера, Валеску отреагировал совершенно спокойно.

– Легион существует с тридцатых, но стал известен как Железная гвардия. Это вам о чем-нибудь говорит?

Вот как. Эрик и Шанталь слышали о коллаборационистской формации Кодряну, целью которой было присоединение Румынии к Третьему рейху. Даже мурашки побежали по спине. Журналисты предпочли не задавать вопросов и просто кивнули.

– Вы хотите знать, какое отношение мы имеем к этой революции? – продолжал Валеску. – Это мы ее сделали. Готовились давно, только народ опередил нас. А теперь, когда старые коммунисты уничтожены, мы избавимся и от новых. Которые, с позволения сказать, намного хуже. Это и венгры, и евреи, и другие иноверцы, им нет числа.

Эрик собирался задать еще вопрос, но парень в голубом халате вдруг что-то крикнул, указывая Валеску на зеленую полосу на экране монитора. Тот ответил ему на румынском, а потом повернулся к Шанталь:

– Несколько тел сейчас появятся. Я должен знать, что вам нужно. Тела или органы?

– Тела, – наугад сказала Шанталь.

– Хорошо. – Валеску побежал к стеклянной стене; журналисты поспешили за ним. Он показал на цистерну: – Сейчас вы увидите нечто удивительное. Я был свидетелем этого много раз, но не перестаю поражаться.

Казалось, в резервуаре задул сильный ветер, и молочная жидкость забурлила. Грохот стал оглушительным, а по поверхности воды побежали самые настоящие волны. Постепенно образовался водоворот, который вращался все быстрее. Пузырьки пены по краю закручивались в спирали, лопались и заменялись новыми.

Теперь вода равномерно выплескивалась на прозрачную стену, оставляя на стекле белесые подтеки, тут же дробившиеся на капельки. А в центре цистерны, кружась с бешеной скоростью, она образовала гигантскую, как пропасть, воронку с высоченными стенами.

Дна было не видно. Однако у самой поверхности, вокруг водоворота, Шанталь разглядела молочного цвета фигуры, танцующие в безумном вихре; похожие она уже видела, когда они шли по коридору. По коже у нее побежали мурашки. На волнах показались какие-то очертания неопределенной формы.

– Это органы, – Валеску старался перекричать грохот водоворота. – А сейчас начнется самое потрясающее.

В этот момент из бурлящей пены на стенки водоворота выплыли идеально сформированные человеческие тела. Они долго вращались, стоя на воде, как на водных лыжах, с прижатыми к бокам руками. Постепенно грохот стал стихать, а водоворот успокаиваться. Тела по-прежнему двигались, но наклонялись все больше, пока не легли на воду. Когда волнение стихло и воронка полностью исчезла, оставив после себя лишь брызги пены, белесые тела и органы продолжали плавать на поверхности жидкости, казавшейся маслянистой.

– Теперь надо их выловить, – голос Валеску дрожал от волнения. – Органы стали как новые, а тела – живыми, только лишенными интеллекта: можете использовать их по своему желанию.

От ужаса и изумления Эрик и Шанталь не могли вымолвить ни слова. Они смотрели, как прикрепленные к потолку механические руки опускают металлическую сеть в воду, где теперь была лишь легкая рябь. Как подводят ее под тела и аккуратно их подхватывают. Как сеть поднимают, и та болтается в воздухе, провисая под грузом. Увидев, что тела шевелятся, Шанталь не смогла сдержать тихий возглас.

– О том, как именно фермент работает в горячей воде, известно лишь узкому кругу ученых, – сказал Валеску, с улыбкой поглядывая на гостей – очевидно, их изумление ему льстило. – Елена говорит об этом в своей книге о стереоспецифической полимеризации изопрена, однако довольно обтекаемо.