– Мара. Уже одарила тебя взглядом? Не обращай внимания. Она на тебя зуб точит.

– На меня?! – Лорел чуть не задохнулась. – Мы даже не знакомы.

– Послушай, – прошептала Катя. – Твои пробелы в памяти как кость в горле. Все феи умеют делать эликсир забвения. Это основы, – быстро добавила она. – Я сделала свой лет в десять. Но они рассчитаны на людей, троллей – в общем, на животных. На фей они действуют по‑другому.

– То есть у нас иммунитет?

– Не совсем. Если бы на фей не действовала Осенняя магия, мы не смогли бы лечить их своими снадобьями. Дело в том, что у зелья, сваренного для животных, получается совершенно другой эффект, если его дать растению. И потом, кому придет в голову сделать эликсир забвения гя другой феи? Много лет назад, задолго до моего рождения, Осенние изучали опасные для нас вещества, пока одна из фей не зашла слишком далеко… – сказала Катя еле слышным шепотом. – Теперь тема ядов под строгим запретом. Даже книги об этом выдают по особому разрешению. Ты – особый случай. Твои воспоминания уничтожили специально, чтобы важная информация из мира фей даже случайно не просочилась к людям. И все‑таки видеть среди нас фею со стертой памятью – ходячий пример применения запрещенной магии – не очень приятно. Не обижайся. – Катя мотнула головой в сторону Мары. – Ей вообще хуже всех. Несколько лет назад Мара подала заявку на изучение ядов для фей, и ей отказали. А ведь она лучшая в классе и большой спец по ядам для животных.

– А я‑то тут при чем? – непонимающе спросила Лорел.

– Мара тебя ненавидит, потому что ты – живое доказательство существования зелья, которое она приготовить не в силах. К тому же вы дружили. Почти все мы так или иначе с тобой общались… Говорю сразу, мы не особо дружили, даже после того, как тебя выбрали в качестве привоя. Но с Марой вы были близкими подругами.

– Правда? – Лорел стало неловко оттого, что она не помнила подругу, но с чего бы вдруг Мара злилась на нее?

– Да. Кстати, при выборе привоя ее кандидатуру тоже рассматривали, но в итоге им стала ты. Мара тогда здорово расстроилась. Просто ты лучше соответствовала заданным параметрам, а она сочла это личным поражением. Решающую роль сыграл твой цвет волос. Комиссия сказала, что «людям больше нравятся светловолосые малыши».

Лорел прыснула и закашлялась, тем самым привлекая к себе внимание окружающих. Даже Мара метнула на нее еще один недобрый взгляд.

– Теперь, наверное, из кожи вон лезет, чтобы доказать, что она не хуже тебя, – заметила Катя. – На самом деле Мара очень одаренная: стала аколитом намного раньше остальных. Ее вот‑вот переведут в подмастерья. Ох, поскорей бы! – пробормотала она, поворачиваясь к деревцу.

Лорел исподтишка взглянула на изящную и грациозную, как балерина, Мару, которая походила на дремлющую кошку, но, несмотря на внешнюю расслабленность, зорко посматривала вокруг. Неужели они и впрямь были подругами?

В класс вошли старшие феи, и одна из них громко захлопала в ладоши, привлекая внимание учеников.

– Начинаем, – неожиданно тихо объявила она. В помещении разом настала полная тишина: все замолчали и повернулись к преподавателям.

«Ничего себе, дисциплина! Не то что у нас», – подумала Лорел.

Ученики собрались в центре класса, образовав широкий круг, в середине которого стояли около двадцати преподавателей.

Фея, хлопавшая в ладоши, снова заговорила:

– Кто сегодня начинает эксперимент?

В ответ взметнулось несколько рук. Ученики потеснились, и те, кто тянул руки, вышли вперед. В порядке строгой очереди, либо по одному, либо небольшими группами, феи выступали с кратким докладом о своих экспериментах: цель, планируемый порядок действий, сроки исполнения и другие подробности.