— Ой!

Его взгляд напомнил ей об эротическом сне, виденном ночью. Бригид заставила себя не волноваться и говорить спокойно. Она увидела, что у Кухулина заходили желваки, но муж не отвернулся от нее.

«Во имя Богини, он так чертовски красив!»

— Мне понравилось быть с тобой прошлой ночью.

— Я должен был поговорить с тобой, когда вернулся на стоянку. Ты задела мою гордость, поэтому я не сумел держать себя в руках.

— Правда в том, что я была шокирована и не смогла вести себя спокойно. Я забыла, что ты не кентавр.

— Даже так? — Он безуспешно старался скрыть улыбку.

— Поэтому можешь себе представить, как я была потрясена, когда почувствовала твою...

— Задницу? — подсказал Ку.

— Точно.

Он хмыкнул и какое-то время внимательно разглядывал ее, потом сказал:

— Значит, ты всего лишь удивилась. Ты не была разочарована и...

— Если ты снова спросишь меня, не испытываю ли я к тебе отвращения, то я воспользуюсь той частью своего кентаврийского тела, которая тебе, кажется, очень нравится, и пну тебя прямо в твою чрезвычайно мужественную задницу.

— Это будет трудно сделать. Я сижу ею в седле.

— Одна из первых заповедей, которую изучает охотница, — терпение, — заявила Бригид и сладко улыбнулась.

— Мне следовало поцеловать тебя, пока на нас смотрела вся гостиница, — усмехнулся Кухулин.

— Да, — согласилась она, перебросив через плечо серебристые волосы. — Следовало.

Когда они добрались до ручья, уже спускались сумерки, заштриховывая придорожные виноградники вечерними тонами.

— Лошади устали, почти стемнело. Наверное, на сегодня достаточно, — сказал Кухулин.

Бригид кивнула, перешла со стремительного галопа на легкую рысцу, потом вздохнула и пошла шагом. Даже эхо ее копыт, пересекающих маленький горбатый мостик, казалось утомленным. Она заметила, как обе лошади насторожили уши, заслышав шум воды.

— Можно переночевать там.

Охотница показала на берег ручья. Он был пологим, поросшим стройными плакучими ивами и изумрудно-зелеными влаголюбивыми травами.

— Те мои места, которым не надо шевелиться, сейчас чувствуют себя очень хорошо, — сказал Ку.

Бригид отметила тени под его глазами и двухдневную щетину. Воин явно устал.

— Ты соберешь дрова и позаботишься о лошадях, а я достану свинину и вино.

— Договорились, — согласился он.

Разгружая седельные сумки и вынимая все необходимое для приготовления ужина, Бригид думала о том, как хорошо было сегодня. С тех пор как напряжение между ними спало, день проходил великолепно. Да, они скакали в утомительном темпе, но муж был рядом с ней, все время говорил и смеялся. Потом, позже, когда наступил вечер и они устали разговаривать, он просто оставался рядом, возле нее. Воин был хорошим попутчиком, приятным человеком. Несмотря на очевидные различия, они подходили друг другу.

Кухулин свалил охапку сучьев в середину круга, сделанного из камней, которые Бригид набрала, чтобы разжечь внутри огонь.

— Я отведу лошадей к ручью. — Он шутливо обнюхал себя, заставив ее улыбнуться. — Пожалуй, сам тоже окунусь.

— Хорошая мысль. От тебя пахнет лошадью.

Теплый вечерний ветер донес до нее его смех. Сегодня между ними все было по-другому. Проще. Их союз спаялся.

Когда он привел лошадей обратно, она отвела взгляд от жарящихся ломтей свинины, улыбнулась ему, и ее живот напрягся. Его волосы были мокрыми. Он надел свежую льняную рубашку. Новый килт небрежно обернут вокруг талии. Лицо чисто выбрито.

Кухулин усмехнулся, потер подбородок и заявил:

— Прошел слух, что ты предпочитаешь чисто выбритых мужчин.