— А когда ты узнала об этом?

— Когда впервые поцеловала тебя. — Жена осторожно стерла слезу со щеки мужа. — Я — не она, Ку. Я не такая хорошая, какой была Бренна, не столь добрая и сострадательная. Но я верная, преданная и действительно тебя люблю.

— Бренна ушла, — с трудом проговорил воин, обуреваемый эмоциями. — Я обручился с тобой не потому, что хотел, чтобы ты была на нее похожа. — Он прикоснулся губами к ее руке.

— А почему, Ку?

— Потому что в тебе — часть моей души, прекрасная охотница. Теперь мне надо быть рядом с тобой, чтобы оставаться целым.

Кухулин поцеловал ее. Его губы были солеными от слез, от него одуряюще пахло мужчиной. Она обвила его руками, впилась ему в губы и подумала, что он вряд ли когда-нибудь сумеет до конца утолить ее жажду.

— Ты мне снилась прошлой ночью, — сказал он и опустил губы к ямочке между ключицами.

— Ты мне тоже снился, — ответила Бригид, руки которой в это время развязывали шнурки его рубашки.

— Я пришел к тебе в виде тумана, — продолжал воин.

Она замерла, но не совсем. Ее пальцы продолжали расшнуровывать его рубашку.

— Ты был голый.

Он оторвал губы от тела жены, поднял на нее глаза и произнес:

— Женский голос велел тебе говорить со мной сердцем.

— Да, и я сказала, что хочу тебя. Тебя всего. — Ее рука коснулась его лица. — Это был не просто сон.

— Да.

— Женский голос... Я думаю, это говорила Богиня, — сказала Бригид.

— Думаю, ты права, — улыбнулся Кухулин.

— Я хочу опять увидеть тебя. Такого, каким ты был ночью.

— Голого?

Она кивнула и заявила:

— Я вовсе не глупенькая юная девственница. Не буду делать вид, что у меня не было любовников среди кентавров, но я никогда раньше не видела голого мужчину настолько близко. Не как сейчас. Я имею в виду, за исключением прошлой ночи в моем... нашем сне. — Бригид прерывисто вздохнула. — Я хочу тебя увидеть.

Он хмыкнул, она вздернула бровь и спросила:

— Ты стесняешься или не хочешь, чтобы я увидела тебя голым?

— Ни то и ни другое, — сказал он. — Я просто... — Кухулин помешкал, провел рукой по волосам и горьковато улыбнулся. — Для меня это тоже ново. У меня раньше были любовницы, много. Но ни одна из них не была кентаврийкой. Я не уверен... — Он замолчал, потому что Бригид прижала палец к его губам.

— По-моему, мы оба слишком много думаем, — заметила охотница.

Улыбка, осветившая лицо мужа, изменила его. Из нерешительного ухажера он превратился в любвеобильного юного воина.

— Это верно, — заметил Ку. — Когда любишь, лучше не думать.

Продолжая улыбаться, муж встал, быстрым ловким движением развернул килт и снял его. Теперь он был совершенно голый.

Бригид сглотнула. Ее глаза опустились с его лица на широкую грудь, красивую и знакомую, даже какую-то обычную. Он вполне мог быть кентавром. В его теле жили сила и грация ее народа.

«Но он не кентавр, — сказала она себе. — Кухулин не был им и никогда не будет. Привыкни к этой мысли. Прими его таким, какой он есть, как он принял тебя».

Она задержала дыхание и опустила взгляд еще ниже. Ноги мужа были длинными и мускулистыми. Она и раньше видела их довольно часто. Он почти постоянно носил килт, свисающий до колен. Бригид никогда прежде не разглядывала ни его бедер, ни мускулистых ягодиц и уж тем более — голого мужского естества.

— Так скажи что-нибудь, — попросил Ку.

Она перевела дыхание и выпалила:

— Не так плохо, как я думала.