Эпона улыбнулась, коснулась его головы, затем повернулась к охотнице и спросила:

— Почему ты не стала пить из чаши, когда твой брат убежал из рощи?

— В юности мать рассказывала мне кое-что о своих поисках. Большую часть того, что она говорила, я забыла. Да и Майрерад перестала разговаривать со мной об ином мире, когда поняла, что я не собираюсь следовать по ее пути.

— Но кое-что из того, чему она учила тебя, ты никогда не забывала, — сказала Богиня.

— Да. Мать говорила, что, прежде чем испить из чаши, я должна оказаться перед моим вернейшим союзником и самым сильным врагом.

— Они оба — одно целое, — закончила за нее Богиня.

— Да. Но в роще я оказалась перед братом. Не думаю, что он мой самый большой союзник, хотя, возможно, злейший враг.

— Ни то и ни другое, — возразила Эпона и указала на бассейн. — Загляни в воду, Бригид, и найдешь то, что ищешь.

Кентаврийка решительно вернулась к бассейну и посмотрела в него. Живая жидкость забурлила, затем стихла, разгладилась и отразила ее лицо. Она всматривалась, низко склонившись над бассейном, и вдруг вздрогнула. Бригид видела собственное отражение, но ясно узнала в нем лицо матери. Внезапно она поняла.

«Моим вернейшим союзником и самым сильным врагом оказалась я сама. Принимая в себя силу верховной шаманки, я выпью то, что развратило мать. Эта вероятная порочность скрывается внутри меня. Я родилась вместе с духовными дарами Майрерад».

— Это знание может парализовать тебя, — сказала Богиня. — Согласись с тем, что мать — часть тебя. Пойми, что ты не только вбираешь в себя ее силу, но и должна бороться со слабостями, которые и твои тоже.

Бригид отвернулась от бассейна, взглянула в глаза Эпоне и спросила:

— Почему ты позволяешь той особе, внутри которой живет порок, пить из твоей чаши?

— Я даю своим детям свободу воли, — ласково улыбнулась Богиня. — Это самый великий дар, но бок о бок со свободой идут как боль и зло, так и любовь и храбрость. Великое добро невозможно без великого зла. Одно не может существовать без другого. — Она коснулась лица Бригид с материнской нежностью, от которой глаза кентаврийки наполнились слезами. — Дитя, выбрать порок не означает осуществить его. Всегда помни, что я верю в добро, живущее в тебе.

— Спасибо, — прошептала охотница.

Потом Бригид обхватила рукой толстую ножку чаши, опустила ее в бассейн и стала пить живую воду. Великая Богиня и Кухулин смотрели на нее.

Сила захлестнула тело кентаврийки. Несмотря на хаос, царящий в нем, она почувствовала, что ее мысли распутались и развернулись. Бригид была сразу землей и небом, луной, солнцем и звездами. Она увидела, что все на свете имеет душу и находится во взаимосвязи. Понятия реального и нереального растянулись и изогнулись в ней. Охотница как-то по-новому поняла, что царство духа и материальный мир — точки на гибкой ветке, которую можно согнуть, скрутить и переплести так, чтобы они встретились и стали единым целым.

«Вот как я буду менять форму тела, чтобы заниматься любовью с Кухулином. Я просто согну реальность», — пронеслась мысль сквозь шум в голове.

Бригид пришла в себя. Она несколько раз моргнула и увидела, что стоит в роще Богини около священного бассейна и держит в руках чашу Эпоны.

— Бригид?.. — Рядом с ней очутился сильно побледневший Кухулин и беспокойно взглянул на кентаврийку.

— Все хорошо, — уверила она его, улыбнулась и низко склонилась перед Богиней: — Благодарю тебя за великий дар, Эпона.

— Надеюсь, ты будешь использовать его разумно, дитя. — Богиня взяла Бригид за подбородок, приподняла ее лицо и улыбнулась им обоим. — Теперь вам пора возвращаться. Вы были правы, когда спешили. Время не ждет, а вам еще многое предстоит сделать.