— Где вы смогли отыскать столь совершенные черты? — допытывались у скульптора третьи, но Пракситель сохранял молчание, загадочно улыбаясь и бросая невольные взгляды в дальний темный угол жилища, туда, где, он знал, скрывалась от чужих взоров Лидия.

— Я бывал в Афинах и видел работы великих мастеров, — произнес старый богач, тряся седой головою, — но даже они не в силах сравниться с этим совершенством. Во всей Ойкумене не найдется второй такой статуи!..

И все вокруг согласно закивали.

— Только, мастер, мы ведь заказывали вам скульптуру покровителя Ольвии — Аполлона.

— Значит, Артемида вам не нужна? — язвительно спросил Пракситель.

— Что вы, что вы! Это великолепно! Это — шедевр? Это чудо!

На скептика зашикали, хотя он и пытался слабо напомнить об Аполлоне.

Теперь уже было ясно, что представление «Электры» в честь водружения у входа в театр скульптуры Праксителя состоится в назначенный день, что бы ни случилось.

По городу шептались, что по случаю празднества сам скульптор примет участие в спектакле под маской Ореста, сына коварной Клитемнестры.

В театре полным ходом проходили репетиции.

Теперь уже не только Лидия, но и Пракситель без устали готовился к предстоящей роли. Заучив наизусть длинные монологи, он декламировал их вслух, стоя на пороге мастерской.

В руке, будто божественное оружие, он сжимал свой верный резец и с силой рассекал им воздух в то самое мгновение, когда, по замыслу автора, юный пасынок Орест закалывал кинжалом похотливую и мстительную Клитемнестру.

Лидия каждый раз вздрагивала, слыша этот зловещий свист.

Пракситель улыбался.

— Надеюсь, ты будешь осторожен на сцене? — робко спрашивала молодая женщина.

— Тебе не о чем тревожиться, — отвечал он.

Итак, долгожданный день наступил.

Накануне ночью, после отчаянных и бурных любовных ласк, Лидия лежала на широкой груди скульптора, и на лице ее застыло мечтательное выражение.

— Наверное, это счастье, что я встретила тебя, — прошептала она. — Тебя — такого сильного, красивого и надежного. Не знаю, как я смогла бы справиться одна со всем тем, что на меня обрушилось…

— Ты была прекрасной моделью, — после паузы произнес Пракситель.

— Теперь я могу признаться тебе… Ты ведь долго ждал этого момента, верно?

— Не стоит себя неволить. Твои тайны для меня священны.

— Нет, я должна рассказать. Ведь не раз я читала в твоих глазах немой вопрос, и не раз слова досады готовы были сорваться с твоих уст. Не сердись на меня, мой любимый. Мне слишком больно было говорить об этом… даже с тобой. Но теперь… теперь я чувствую в себе новые силы. Это ты дал мне их. Слушай же!.. — Лидия набрала в грудь воздуха и выпалила: — Скилур, чье имя я так часто произносила в бреду, Скилур, которого я призывала в своих снах и мыслях, Скилур, которой ни на минуту не отпускал меня, — он был моим любовником.

Скифский царь, красивый и гордый, он с риском для собственной жизни приплывал на остров, чтобы под покровом тьмы встретиться со мной. Мой муж стал мне ненавистен… я потеряла интерес даже к собственным детям!.. И все из-за него. Он был моим солнцем, моей луною, воздухом, которым я дышала, и животворной влагой, которую пила в самый жаркий день. Увы, однажды Скилура предал человек, который называл себя его слугой и другом. Я поклялась отомстить негодяю. Я долго дожидалась своего часа, сплетая смертоносную сеть. Я выманила предателя из его норы, я обманула его — и вонзила кинжал в его грудь. Никогда — ни до, ни после этого — меня не мучили угрызения совести.