—  Так они же австрийцы, — заметил Уэг.

 Я посмотрел на трех наших новых знакомых.

 —  Вы австрийцы? — заплетающимся языком уточнил я.

 Они кивнули.

 —  Простите Бога ради. Я думал, вы австралийцы. Интересно, и почему я принял вас за австралийцев?

 Все пожали плечами.

 —  Но ведь я рассказываю вам об Австралии и австралийцах почти...

 —  Двадцать минут, — сказал один из наших собеседников. С австрийским акцентом. Только тогда я

 заметил, что на нем футболка с надписью «АВСТРИЯ».

 —  Да. Двадцать минут, — согласился я. — Что ж, надеюсь, по крайней мере, в ходе нашей беседы вы кое-

 что узнали об Австралии. Всего хорошего, ребята. Добро пожаловать в нашу страну.

 Мы с Уэгом пошли прочь от австрийцев, двигаясь не спеша, с достоинством, хотя не так-то просто сохранять

 достоинство, когда тебя качает из стороны в сторону и ты постоянно натыкаешься на людей. На краю

 танцевальной площадки мы остановились.

 —  Выпьем? — спросил Уэг.

 —  Да! — почти выкрикнул я, верный данному себе обещанию. — Да, Да, Да!

 Каждое свое «да» я сопровождал красноречивым жестом, энергично тыкая пальцем перед собой, хотя Уэг уже

 давно ушел к бару.

 Вероятно, своей жестикуляцией я привлек к себе внимание мужчины в сомбреро.

 Поначалу я принял его за мексиканца, но потом до меня стало медленно доходить, что настоящий мексиканец

 вряд ли явился бы в лондонский ночной клуб в сомбреро. Да и усы у него, наверное, были настоящие, а не

 приклеенные. Мексиканец с приклеенными усами был бы супермексиканцем, потому что у него были бы

 двойные усы, а это круто. К тому же супермексиканец, вероятно, был бы в пончо... Тут я сообразил, что говорю

 все это в лицо мужчине в сомбреро.

 —  Текилы? — вопросом ответил он на мой монолог. Выходит, это был торговец текилой. Мне показалось,

 что он вытаскивает кобуру, но это была полная бутыль мексиканской водки. — Фунт за порцию.

 За многие годы я развил в себе поразительную способность уклоняться от употребления текилы. Несколько

 раз я попадал в пренеприятнейшие ситуации после того, как выпивал эту дрянь, и с тех пор на текилу у меня

 была аллергия, — если кто-то мне ее предлагал, я машинально отвечал «нет».

 Поэтому я сказал...

 —  Да!

 Мужчина в сомбреро налил мне глоток. Я выпил.

 —  Еще?

 Вид у меня был уже не очень жаждущий.

 —  Да, — ответил я — без былого энтузиазма в голосе. В животе у меня неприятно закрутило. Честно говоря,

 я был уверен, что уже выпил достаточно. Но игра-то велась по другим правилам. Я опрокинул в себя вторую

 порцию и улыбнулся мексиканцу, мысленно веля ему удалиться. Он отскочил от меня, как ошпаренный — то

 ли мысли мои прочитал, то ли подумал, что я намерен наброситься на него с кулаками.

 Я попытался сфокусировать взгляд на танцевальной площадке. То, что я увидел, мне показалось забавным. И

 я вдруг проникся глубоким убеждением, что сам я замечательный танцор, — во всяком случае, ничуть не хуже, чем та леди в синей кофточке или та, что в зеленой. А они обе танцевали просто здорово. Особенно та, что в

 синем. Она была великолепна. Но мне в подметки не годилась. Может, раззадорить ее на танец с раздеванием?

 Она, вне сомнения, знает, что делает — отменно работает руками, ногами, головой и прочими частями тела, —

 хотя хорошая физическая форма, отменная координация движений и, возможно, классическая подготовка,

 пожалуй, ее не спасут: с моим артистическим талантом тягаться трудно.