|
Но раз Тави не терпится ее увидеть... Октавиус (смущенно). Вовсе нет, Джек. Тэннер. Лжешь, Тави: конечно, не терпится. Так пригласим ее сюда и спросим, как она намерена заставить нас поступить. Ну, живо, Тави, иди за ней. Октавиус направляется к двери. И не задерживайся, а то при наших с Рэмсденом натянутых отношениях ожидание может показаться томительным. Рэмсден поджимает губы, но молчит. Октавиус. Не обращайте на него внимания, мистер Рэмсден. Он шутит. (Выходит.) Рэмсден (раздельно и веско). Мистер Тэннер, вы самый бесстыдный человек из всех, кого я знаю. Тэннер (серьезно). Да, Рэмсден. И все-таки даже я не могу полностью победить в себе стыд. Мы живем в атмосфере стыда. Мы стыдимся всего, что в нас есть подлинного; стыдимся самих себя, своих родственников, своих доходов, своего произношения, своих взглядов, своего жизненного опыта точно так же, как мы стыдимся своего обнаженного тела. Помилуй бог, дорогой мой Рэмсден! Нам стыдно ходить пешком, стыдно ездить в омнибусе, стыдно нанимать экипаж, вместо того чтобы держать карету, стыдно держать одну лошадь вместо двух и грума, который в то же время и садовник, - вместо кучера и ливрейного лакея. Чем больше есть вещей, которых человек стыдится, тем он почтеннее. Взять хотя бы вас: вам стыдно купить мою книгу, стыдно ее прочесть; не стыдно только осуждать меня за нее, не прочтя; но и это означает лишь, что вам стыдно разделять еретические воззрения. А вот меня моя фея-крестная не наделила даром стыда - и что же? Я обладаю всеми достоинствами, которыми может обладать человек, за исключением... Рэмсден. Очень рад, что вы о себе такого хорошего мнения. Тэннер. Этим вы только хотите сказать, что мне бы нужно постыдиться говорить о своих достоинствах. Вы не хотите сказать, что у меня их нет; вы отлично знаете, что я такой же разумный и честный гражданин, как и вы, такой же принципиальный в личной жизни и гораздо более принципиальный в политических и моральных воззрениях. Рэмсден (задетый за самую чувствительную струнку). Я протестую. Я ни вам, ни кому другому не позволю рассматривать меня как рядового представителя английского общества. Я ненавижу его предрассудки, я презираю его ограниченность; я настаиваю на своем праве мыслить самостоятельно. |
