ним, тут же сложил с себя новые обязанности, так как поссорился из-за  них

с подружкой, однако сразу же нашелся доброволец, вызвавшийся заменить его.

Теперь уже почти никто не сомневался, что чудовище  -  это  либо  какой-то

человек, либо его дух. Оператор фиксирующего устройства и еще некоторые  -

в том числе учитель механики в городской школе - прозвали его "Наш  Джон".

В последующие десятилетия  дороги  стали  много  лучше,  движение  по  ним

заметно усилилось, и  начались  разговоры  о  постройке  канала  до  реки,

некогда называвшейся Снейк-Ривер.

     Как-то  майским  утром  на  исходе  пятою  века  молодая  парочка   в

щегольской зеленой бричке, запряженной мулами, катила по  тракту,  который

сворачивал на юго-запад от гряды Сент-Рифт. Златокожая новобрачная  весело

болтала с мужем на языке, которого Наш Джон не слышал ни в  начале,  ни  в

конце своей жизни. Впрочем, говорила она то, что говорилось во все века  и

на всех языках.

     - Ах, Сирил, я так рада, что мы  отправились  путешествовать  сейчас!

Ведь на будущую весну я бы уже не смогла уехать от маленького.

     Сирил ответил то, что в таких случаях обычно отвечают молодые  мужья,

и, продолжая беседовать, они подъехали к городской гостинице. Оставив  там

бричку и саквояжи, супруги отправились искать  дядю  новобрачной,  который

пригласил их сюда. На следующий день должен был появиться Наш Джон, и дядя

Лейбен приехал в городок как представитель  Исторического  музея  Маккензи

для наблюдений и чтобы кое о чем договориться с городскими властями.

     Нашли они его в  обществе  преподавателя  механики  городской  школы,

который по совместительству был штатным хранителем  записей.  Вскоре  дядя

Лейбен повел их всех в  ратушу,  где  в  канцелярии  мэра  ему  предстояла

встреча с различными религиозными  деятелями.  Принимая  во  внимание  всю

важность туризма, мэр помог дяде Лейбену вырвать у сектантов  согласие  на

распространение светского истолкования  феномена,  предложенное  дирекцией

Исторического музея. Некоторую  роль  сыграло  то  обстоятельство,  что  у

каждой секты было свое, единственно верное объяснение этого явления. Затем

мэр, очарованный хорошенькой племянницей Лейбена, пригласил их отобедать у

него.

     Когда  они  вечером  вернулись  в  гостиницу,  там  вовсю  веселились

туристы.

     - О-о! - сказал дядя Лейбен. - Дочь моей сестры, у меня от всех  этих

разговоров  глотка  пересохла.  Одна  бабища  Мокша  чего  стоит!  Вот  уж

неисчерпаемый кладезь святой чепухи! Сирил, мальчик мой, я понимаю, у тебя

накопилось множество вопросов. Вот, возьми, почитай. Это брошюрка, которую

мы им всучили для продажи. А на остальные я отвечу завтра!

     И он исчез в переполненном буфете.

     Молодожены поднялись к себе в  номер,  намереваясь  прочесть  брошюру

перед сном, но руки до нее у них дошли только за  завтраком  на  следующее

утро.

     - "Все, что известно о Джоне Делгано, - читал Сирил вслух между двумя

глотками, - восходит к двум  документам,  оставленным  его  братом  Карлом

Делгано в архивах Группы  Маккензи  в  первые  годы  после  Катастрофы".