– Я спросил, почему он выбрал вас? – спросил Венциа. – Я немного знаю Аберкромби, он скорее правую руку себе отрежет, чем скажет инопланетянину, который час.

– Ранее я видел два произведения, которые ему нужны, и он поручил мне найти их владельцев и приобрести их.

– Современные произведения? – с упоров на первое слово спросил Венциа.

– «Современность» – понятие относительное, – ответил я.

– В пределах последнего десятилетия?

– Нет. Самое последнее относилось к ранним годам Олигархии.

Он закурил тонкую сигару, игнорируя враждебные взгляды двух теронитов за соседним столиком.

– Ну и как, удачно? – спросил он.

– Да, – ответил я. – Мистер Аберкромби смог приобрести обе вещи.

– А теперь вы пытаетесь отыскать другие, изображающие ту же натуру, – это было скорее утверждение, чем вопрос.

– Совершенно верно.

– Что ж, из библиотечного компьютера вы выжали все, что можно.

– Откуда вы знаете, о чем я спрашивал у компьютера?

Он снова улыбнулся.

– Я попросил уведомить меня, если кто‑нибудь станет задавать вопросы о Миктекакуатль и Кама‑Маре.

– Вы за мной шпионили!

– Я бы не назвал это «шпионить», – сказал он. – Я понятия не имею, какие вопросы вы ему задавали, хотя приблизительно могу догадаться.

Сколько картин компьютер для вас идентифицировал?

Я чувствовал, что у него нет оснований об этом спрашивать, но в то же время не видел причин не отвечать.

– Шесть.

– Скульптуру Пирана вы отвергли?

– Да.

– Правильное решение, – он глубоко вздохнул. – Ну ладно, шесть – это все, что вы можете выудить из этого компьютера. Чтобы избавить вас от лишних финансовых прорех, могу сообщить, что ни одну из них вам не достать.

– Вы их сами приобрели? – поинтересовался я.

Он фыркнул.

– Какого черта? Мне они не нужны.

– Я, кажется, ничего не понимаю, – сказал я. – Когда я в первый раз вас увидел, вы пытались купить полотно Килкуллена за 400 тысяч кредитов.

– Ничего я не пытался.

– Но…

– Я знал, что Аберкромби не допустит, чтобы кто‑нибудь перебил его цену, – прервал он меня. Вид у него при этом был чрезвычайно самодовольный. – Я просто хотел узнать, нет ли в этом деле других заинтересованных сторон.

– Зачем это вам, если вы не интересуетесь картинами? – спросил я.

– У меня есть на то причины.

– Можно их узнать?

Он покачал головой.

– Думаю, что нет, Леонардо.

– Тогда можно узнать, почему нет?

– Потому что у меня такое чувство, что вы мне не сможете сказать ничего нового… пока, – добавил он значительно. – Когда сможете, мы снова встретимся. Может быть, у меня найдется для вас работа.

– Я уже работаю в галерее Клейборн.

– Мне казалось, вы говорили, что работаете на Аберкромби, – резко сказал он.

– Да, это так. Но Клейборн – мой официальный работодатель на срок моего пребывания здесь. За мои услуги Аберкромби платит галерее.

– Я заплачу больше.

– Если я уйду из Клейборна против их воли, то навлеку бесчестье на свой Дом, – объяснил я. – Я никогда не смогу так поступить.

– Вам не придется от них уходить, – сказал Венциа.