-  Полыхает, - ответил он, - светло как днем!

    Это было нам ни к чему.

    -  Выйдите, сразу бегите налево и прячьтесь за сарай, - сказал я пленникам и выскочил наружу.

    Действительно, в районе пожара был совсем светло. Наш сарай находился метрах в двухстах, но и тут спрятаться было негде, все было видно совершенно отчетливо.

    Ефим стоял, прикрываясь полотном двери, и заворожено следил за рвущимся к небу пламенем.

    -  Уходим, - толкнув его в плечо, поторопил я. - С нами еще трое.

    -  Ага, - вернулся он на землю после завораживающего своей красотой и мощью пиротехнического зрелища. - Здесь есть тропа, ведет прямо через плетень к лесу.

    -  Иди вперед, мы - за тобой.

    Ефим, прижимаясь спиной к стене сарая, прошел до конца строения и исчез за углом.

    -  Первый, пошел! - приказал я пленникам.

    Из дверей выглянул один из коробейников, мужик лет сорока с морщинистым лицом, заросшим клочковатой бородой. Я показал ему направление, он несколькими прыжками достиг конца стены и скрылся за поворотом.

    Следующим был парень в форме. Он был довольно спокоен и уходил без суеты. Мне опять показалось, что мы с ним уже где-то встречались.

    Последним оказался не старый еще человек с очень худым лицом и запавшими, лихорадочно блестящими глазами. Видно было, что он болен и передвигается, преодолевая слабость.

    -  Быстро, за угол, - приказал я ему, следя, как развиваются события на пожаре.

    Там явно было ни до чего. Метались и кричали люди, разбегались лошади. Мы оказывались в тени и могли спокойно уходить. Оглянувшись в последний раз, я свернул за стену сарая, где меня ждали спасенные люди.

    -  Нужно бежать, - сказал я, хотя это было очевидно и так. - Пробираемся в сторону леса. Ефим, ты идешь первый.

    -  Ага, - подтвердил кучер и быстро пошел к плетню.

    Я двинулся замыкающим. Передо мной маячила сутулая спина худого узника, он шел, покачиваясь, и наклонялся вперед, как будто собирался вот-вот упасть. Мы с ним начали отставать от передней группы.

    -  Погодите, - крикнул я, - помогите товарищу.

    Ефим остановился, мы с больным подошли к тревожно, это чувствовалось, ждущим спутникам.

    -  Возьмите его под руки, - приказал я парню в форме и второму коробейнику, - а то мы так никогда не дойдем.

    Дальше мы шли все вместе, компактной группой. Разговаривать было некогда. Чем дальше от пожара отходили, тем делалось темнее и спокойнее на душе. После околицы до леса было всего ничего, пара сотен метров,

    -  Впереди какие-то люди, - предупредил Ефим. - Забираем вправо, будем обходить.

    Он был прав, здесь у нас встречи с друзьями не намечалось. Пришлось, пригибаясь к земле, бежать до какой-то канавы и пробираться по ней до самого леса. Зато нас не заметили.

    Недавние пленники совсем выбились из сил и, как только мы оказались под защитой деревьев, повалились на мерзлую землю. Изможденный «коробейник» дышал с каким-то присвистом, жадно хватая открытым ртом воздух.

    Я просто не знал, что с ними дальше делать. До хутора отсюда было километров пять, лошадей у нас было две, к тому же до них еще нужно было добраться. Можно было оставить их здесь, «на волю рока», но это значило обречь почти на верную гибель. В худой одежде, ослабленные голодом, они или замерзнут в лесу, или попадут в руки гайдуков.