– Потому что он знал о телепатах, – сказала Мелисса. – Он не хотел, чтобы кто‑либо из его семьи вел здесь дела, ведь тогда мы могли бы узнать многое, покопавшись в их головах.

Десс передернуло.

– Умеешь ты выбирать слова, Мелисса. Но, по сути, ты права. Может быть, поэтому его и не волнует судьба родителей Констанцы – они нарушили его запрет.

– А Констанца остается его любимой внучкой, – добавила Джессика.

– Что очень странно, – пробормотала Десс.

– Да она ведь на самом деле очень милая, – неохотно признала Джессика. – И по правде говоря, он ее по‑настоящему любит. Он ей вечно покупает горы нарядов.

Мелисса кивнула.

– Да, мы видели ее гардеробную.

– Повезло вам, – усмехнулась Десс. – Но гардеробная, набитая шмотками, ничто по сравнению с тем, что старик приготовил ей теперь. Он ее пригласил жить с ним в Лос‑Анджелесе, пообещал карьеру телезвезды. Но он поставил два условия. Первое: Констанца не должна ничего рассказывать родителям о переезде.

Джессика чуть виноватым тоном вставила:

– Вообще‑то предполагалось, что она никому об этом не скажет.

– Да, – хихикнула Десс. – Хорошая идея: предложить Констанце сохранить что‑то в тайне. Умнее было бы просто сразу увезти ее отсюда. Впрочем, нам же лучше. Рекс, что ты хотел сказать?

– Ну, я уже говорил: он думает, что темняки охотятся на его семью, – заговорил Рекс. – Но это вовсе не доказывает, что грядет конец света.

Десс покачала головой.

– Да, не доказывает. Что заставляет нас вспомнить о втором условии, поставленном дедом Грейфутом: Констанца должна унести ноги в Голливуд до конца месяца, иначе, я цитирую, «все пойдет прахом». И дед вывозит все семейство отсюда в течение двух недель – из Броукен Эрроу, Рекс, куда темняки дотянуться не могут. Пока, по крайней мере.

Десс замолчала, предоставляя всем возможность подумать. Шум в столовой, казалось, стал еще громче, теперь он походил на громыхание приближающейся грозы.

– Но откуда он мог узнать, что синее время расширяется? – спросил Рекс. – Темняки не могли сообщить ему об этом.

– Может быть, он давно это знал, – неожиданно сказала Мелисса. Она сморщилась, прикусив губу. – Ведь самым старым из темняков это было известно.

Рекс покачал головой – Мелисса его не убедила. Десс понимала, в чем тут дело: Рекс отказывался верить, что Грейфуты могли знать что‑то такое, чего не знал он сам.

Тут заговорила Джессика:

– Ладно, с этим ясно. Констанца думает, что отправляется на прослушивание, что у нее будет свой агент и она будет брать уроки актерского мастерства и грима и так далее. Но она ведь навсегда расстается с родителями.

– В этом ей как раз повезло, – сказала Десс. – По крайней мере, она будет далеко от этого города до того, как настанет тридцать первое октября.

– Эй, – спохватился Летун, – да это же Хэллоуин!

– Ой, и правда. – Десс вскинула брови. – Я об этом не подумала. Это… интересно, но не по моей части. – Она нахмурилась, глядя на Рекса. – А в Хранилище знаний есть что‑нибудь насчет Хэллоуина?

– Конечно нет, – пожал плечами Рекс. – Хэллоуин в Оклахоме отмечают меньше ста лет.

Десс кивнула.

– Ладно, с историей все ясно. Но вот вам математика: математически тридцать первое октября поначалу кажется не слишком значимой датой.