– После того как Грейфуты освободили Биксби, – продолжала тем временем Энджи, – они нашли очень многое из того, что вы, полуночники, называете «знанием». Потому‑то я и умею читать символы, что мне пришлось долго рыться в этих древностях, чтобы понять, как это великие полуночники обеспечивали всем и каждому счастливую и безоблачную жизнь.

– Грейфуты освободили Биксби? – только и сумел выговорить Рекс. – От чего?

– Брось, Рекс! Как, по‑твоему, это выглядело на практике? Маленькая группа людей, которую никто не облекал доверием, хозяйничает в крошечном городке в медвежьем углу. Люди, которые играют со временем, будто боги, люди, которые могут лишить рассудка любого, кто с ними не согласен. Неплохо звучит, а, Рекс? Разве это не замечательно – родиться и вырасти в таком местечке, а? – Она замолчала, окинув Рекса полным отвращения взглядом. – Конечно, ты бы стал одним из заправил.

– Но полуночники существуют не для того, чтобы копаться у людей в головах.

– Да что ты говоришь!

– Ну, они просто хранили тайну полуночного часа и оберегали город.

Энджи коротко, резко рассмеялась.

– Знаешь, Рекс, ты бы хоть иногда, для разнообразия, почитал что‑нибудь из настоящей истории. Все, кто злоупотребляет властью, говорят в точности то же самое: «Мы, конечно, втайне делаем темные делишки, но это ради общего блага. Вы бы все пропали без нашей опеки и заботы».

– Да что вы… – прорычал Рекс, не в состоянии справиться с собственными мыслями. – Вы похитили меня!

Она отвела глаза и медленно, глубоко вздохнула, и Рексу на мгновение показалось, что его слова заставили ее устыдиться. Но через мгновение она снова посмотрела ему прямо в глаза.

– Это был единственный способ поддержать контакт с темняками. Без них мы не могли бы помешать тебе воссоздать старый Биксби. – Энджи пожала плечами, и ее плотное кожаное пальто тихонько скрипнуло. – Кроме того, знаешь ли ты, сколько сотен детей за многие годы похитили полуночники?

– Что? – вскрикнул Рекс.

Но тут же вспомнил старые предания: в древности, когда телепаты замечали неподалеку новорожденных полуночников, за ними тут же отправляли вооруженных лазутчиков и втайне похищали. В более поздние времена родителям предлагали выкуп за таких детей – хорошую работу или деньги. Рекс вдруг задумался: а если тактика подкупа не срабатывала? Не принимали ли полуночники прошлого в таких случаях более суровые меры? В Хранилище знаний ни о чем таком не говорилось, но что, если это скрывали ото всех?

– Ну… – заговорил он, – может быть, когда‑то очень давно полуночники и делали что‑то такое, что теперь кажется диким… Так ведь и Джордж Вашингтон когда‑то держал рабов. – Рекс сильно встряхнул головой. – Но мы не такие!

– Я видела твоего отца, Рекс, – спокойно произнесла Энджи. – Это инсульт сделал его таким?

– Но это… – Рекс осекся. – Мы тогда были детьми…

Энджи широко раскрыла глаза.

– Ну да. Прирожденные монстры, как я и сказала.

Повисла короткая пауза. У Рекса голова шла кругом от всего, что он услышал. Увидев под запиской подпись Энджи, ее имя, изображенное символами знания, он очень удивился; удивился тому, что Энджи, не будучи следопытом, умеет читать знание, понимает символы полуночи. Но теперь, после нескольких минут разговора, он понял, что еще немного – и его привычная картина мира рухнет.

А не выдумала ли она все это? Может ли и впрямь за тайной историей Биксби скрываться другая тайная история?

Рекс глубоко вздохнул и посмотрел на часы.