- Не дышите. Еще раз не дышите! Теперь дышите часто. Еще чаще! Вы что, быстрее не можете? Вот так…

    Багровый Эдик работал, как поршневой насос.

    - Теперь не дышите!

    Эдик почувствовал, что поплыл. Ему вдруг стало хорошо и спокойно; в ушах стоял нежный мелодический звон, словно сотни серебряных колокольчиков вздрогнули вдруг.

    - Что это вы такой слабый? - донеслось до него словно сквозь вату. - Вон побелели аж!

    «Побелеешь тут», - с обидой подумал Эдик, пытаясь зацепиться за реальность.

    - Все ясно, - четко сказала медсестра, - вчера вы приняли триста граммов «Жириновской» под малосольный огурец!

    - Точно! - изумился Эдик. - А как вы догадались? Неужели видно?

    - Работа такая, - рассеянно сказала медсестра и куда-то вышла.

    Евстигнеев услышал, как она гремит банками и что-то бормочет себе под нос.

    Наконец девушка вернулась, неся в руке литровую банку с темно-зеленой жидкостью. Жидкость тяжело колыхалась, и время от времени в ней вспыхивали ярко-желтые прожилки.

    - Выпейте, - сказала медсестра строго, - перед уколами надо дезактивировать организм.

    Эдик взял банку и обреченно посмотрел внутрь. Понюхав, он высунул язык и осторожно лизнул содержимое. Глаза его тут же разбежались в разные стороны, как испуганные тараканы.

    - Горько! - пожаловался он.

    - Естественно, - пожала плечами медсестра.

    - А если я не выпью?

    - Тогда не получите прививки. Да вы не бойтесь, у нас главврач это средство каждый день пьет. Как домой идти, так и пьет.

    - Ну ладно! - решился Эдик и с мужеством отчаяния выдохнул воздух.

    Пил он долго. И чем меньше жидкости оставалось в банке, тем круглее становились его глаза. Наконец он поставил банку на стол и тыльной стороной руки вытер позеленевшие губы. В животе у него довольно явственно послышалось шипение. Эдик беспокойно заерзал и начал оглядываться по сторонам.

    - Туалет прямо по коридору, - не отрываясь от бумаг, сообщила девушка.

    Эдик ринулся в коридор. Вернулся он тихий и ублаготворенный. На губах играла детская бессмысленная улыбка, руками он теребил край своей цветастой рубашки.

    - Ну вот и хорошо, - вздохнула девушка, - теперь можно проводить вакцинацию. Десять уколов за сеанс.

    - А не много? - забеспокоился Евстигнеев. - Смотри, Надька, не умори человека! Что ж так сразу-то? Сделай один, и хватит.

    - Конечно, - обрадовался Эдик. - Хватит и одного. Зачем человека в решето превращать?

    Медсестра задумалась.

    - Ну ладно, - наконец решилась она, - хорошо. Уговорили. Сделаю один укол. Только будет немного больней… - и достала из стеклянного шкафчика здоровенный, рассчитанный, наверное, на быка, шприц.

    Евстигнеев вывел Эдика на улицу и усадил на скамью.

    - Отдышись, - сказал он участливо и уселся рядом.

    Эдик медленно приходил в себя.

    - Ты на меня зла не держи, - говорил Евстигнеев, срывая травинку и теребя ее в руках. - Не обижайся, что я тебя там, в администрации, приструнил. Сам посуди: врывается человек, машет палкой!

    - Это я погорячился, - сказал Эдик, сглотнув сухую слюну, - тоже не прав был. Но силища у тебя, как у быка!

    Евстигнеев загадочно усмехнулся:

    - Экология у нас, брат, такая! Поневоле приходится быть в форме, иначе… К тому же и другие причины есть, - уклончиво добавил он.