– Это ты его приложил, Димон? – спросил я.

– Было за что... – буркнул Боцман.

Муха торопливо запер за нами дверь, и вскоре мы уже снова были в пути.

– Сема, может, хоть ты расскажешь, откуда у вас такая шикарная колымага и за что Боцман попортил генеральский портрет? – предложил Док, когда мы все устроились с максимально возможным комфортом.

– О, это будет длинная история... – торжественно поднял вверх палец Артист: его хлебом не корми, только дай побалагурить.

– Ладно, не томи, рассказывай... – нетерпеливо перебил его я. – И если можно – я очень тебя прошу – то покороче.

– Ну если короче... – притворно вздохнул Артист, – то выглядело все примерно так... Как только вы оттянули на себя этих... не то ОМОН, не то спецназ, Муха и погнал свой «форд» по кочкам. Понятное дело, наших кочек ни одна иномарка не стерпит, ну вскоре мы так прочно застряли в какой‑то яме, что пришлось нам бросить товарища «форда» догнивать в дремучем русском лесу и дальше топать на своих двоих. Ну добрались мы до трассы – и давай ловить попутку до Рязани.

– За каким же хреном в Рязань‑то понадобилось?! – возмутился я. – Я ж предупреждал: наши рожи теперь на всех милицейских постах вместо голых девок висят!

– А это была инициатива мосье Мухина. Он, Муха, так трындел, что ему после «форда» западло ездить на чем попало, что мы не смогли устоять перед его натиском. В общем, тормознули мы междугородный «Икарус» и поехали в Рязань. А тут, значит, господин генерал очнулись. Они возьми да выступи – в автобусе‑то... «Товарищи, – говорит он, обращаясь к нашим случайным попутчикам, – я самый что ни на есть русский из себя генерал! Вот мои лампасы, а вот, видите, и кокарда в придачу имеется с дубовым веночком. А вот эти трое, которые рядом со мной, – это бандиты с большой дороги и настоящие злодеи. Они меня похитили и везут незнамо куда. А если не верите мне, вон посмотрите, у них в сумке автоматы лежат!» Тут некоторые несознательные женщины начинают нас пугаться и визжать в голос. Я встречаюсь в водительском зеркале с его глазами – шофера нашего то есть – и по его глазам вижу, что у первого же поста милиции он начнет строить из себя Павлика Морозова и попытается нас сдать с потрохами... И тут, видя все это, а также нашу невольную растерянность, инициативу перехватывает доблестный товарищ Боцман, который своей мужественной рукой ставит на место завравшегося генерала; тот летит кубарем на пол и больше с этого момента ни слова не произносит. Я, как неплохо владеющий даром убеждения, стараюсь успокоить разволновавшуюся публику: дескать, этот человек все вам наврал. На самом деле он – опасный преступник, мы препровождаем его в тюрьму, а автоматы у нас для порядку, поскольку так положено, а в сумках мы их везем, чтобы не пугать мирное население, ну и так далее... Муха тем временем советует на ушко шоферу не рыпаться и везти нас, куда ему скажут. Короче, доехали мы до окраины Рязани, увидели гараж какой‑то автоколонны и с ходу выкатились – чего судьбу испытывать! Автобус себе поехал дальше, а мы помогли Мухе добыть в гараже тачку. Остальное, можно сказать, совсем неинтересно.

– Да... красиво поешь! – похвалил Док.

Артист гордо поглядывал на нас, напустив на себя исключительно самодовольный вид – что‑что, а рожей он мог изобразить что угодно, одно слово – Артист.

Но тут голос подал Боцман:

– А что же ты не рассказал командиру, как вы с Мухой в гараже лопухнулись?

– Да я ж сказал: остальное неинтересно.