— Я возьму слово и за себя, и за почтеннейшего приора, — повернула голову Омела, делая красивый жест рукой. — Наша Империя хранит мир в своих пределах вот уже несколько веков. Мы ведём внешние войны, оборонительные — с Республикой, с Истерзанными Землями. Однако времена меняются, и приходят те, кто становится угрозой не для конкретного клана, а для всей системы.

В её голосе зазвучала сталь.

— Мы здесь сегодня для того, чтобы обличить их. Обличить — и растоптать!

Глава 39 — Передача II

И жрец, и Высокородная были теми ещё демагогами. Передача шла уже сорок минут, и сейчас спорщики сделали небольшой перерыв, чтобы остыть и дать зрителям время посмотреть рекламу.

Работники вновь обновляли потёкший от жара софитов грим; девушка в короткой юбке вынесла всем холодной минералки. Да уж, горло в таких условиях действительно пересыхает.

Все молчали, устав от спора. Каин медленно раздумывал над происходящим. Спор… заводил его в никуда. Одно было хорошо — у его оппонентов не было никакой доказательной базы, ничего материального, просто горячие речи на тему опасности для страны, тёмных намерений и всего такого прочего.

Но, с другой стороны, ничего подобного не было и у Каина. Чем он мог ответить на выпады и обвинения? «Вы всё врёте, я хороший»? Смешно.

Что до Крысы, то он по большей части молчал, либо коротко и довольно нелепо отвечал на задаваемые ему вопросы. Да, он определённо жалел о том, что поехал сюда! Видимо, глядя на всяческие ток-шоу со звёздами, он представлял себе совсем другое!

Наконец, перерыв закончился, и оппоненты вновь заговорили. Что ж; Каин решил, что пришла пора брать быка за рога.

— Если силы этого человека исходят не от Пантеона, — надрывалась в это время Омела, — то, вероятно, мы можем предположить, что его победа в Храме Небес была совершена в обход Богов. Можно ли вообще считать их волей то, что было совершено при помощи демонических средств?

Всё это время она старалась обращаться не к Каину, а к зрителям, и вообще всячески подчёркивать, насколько она выше его. Вот это — первый пункт: изменить такое отношение.

— Омела, — обратился к ней Каин, когда она сделала паузу. — Омела, верно, я правильно запомнил?

— А? — кажется, матриарх клана Света была поражена тем, что жалкий представитель Среднего Круга вообще посмел к ней обратиться.

— Неужели вы, Омела, настолько не верите в силу Пантеона? — продолжил Каин, воспользовавшись этой заминкой.

— Что?! — возмутился приор. — Юноша, вы оскорбляете господу Линор! Я протестую против такого…

— Мы не на суде, чтобы протестовать, — урезонил его Каин. — Я уже был на суде. И вы все знаете, чем всё закончилось.

Он поглядел в камеру.

— Если госпожа Омела считает, будто мои силы демонические, и с их помощью я обошёл волю Пантеона — не признаётся ли она тем самым в том, что не верит в силу Богов?

— Что вы себе позволяете… — Омела готова была испепелить его на месте.

— Ничуть не больше, чем вы позволяете в мой адрес, Омела, — холодно ответил Каин. — Я достаточно уже выслушал от вас оскорблений за это время — завуалированных и не очень.

— Я вам не Омела, а госпожа Линор! — вспыхнула женщина окончательно. — И я вам не ровня, чтобы…

— Это пока, Омела, — Каин нажал, произнося последнее слово. — Пока.

Он покосился на Крысу — тот сидел ни жив, ни мёртв, и всеми фибрами души мечтал очутиться где-нибудь не здесь.