— Но вернёмся к вопросу, — поспешил Каин продолжить — пока спор не перешёл на личности окончательно. — Неужели вы, Омела, настолько не уверены в силах Пантеона, что считаете, будто демон способен совершить что-то против их воли?

Он повернулся в камеру.

— Пантеон всемогущ, они же Боги. Так? Это же не оспаривается? Приор, ответьте — это так?

— Т-так, — сквозь зубы процедил приор. Он, кажется, понял, к чему ведёт Каин.

— Так разве какой-то демон может сделать то, на что нет их воли? — деланно возмутился Каин. — Разве какой-то гипотетических демон — сильнее Богов?

— Разумеется, не сильнее! — с жаром возразила Омела.

— Значит, одно из двух, — пожал плечами Каин. — Либо моя победа действительно была волей Богов — потому что никакой демон не может пойти той воле наперекор — либо же победы на той арене вообще не имеют отношения к Пантеону, а определяются только силой воюющих сторон.

Разумеется, этой фразой он загнал оппонентов в ловушку. Признать, что Суд Пантеона уже много веков используется как средство легальной расправы над неугодными, никто не мог.

— Что ж, — медленно и пытаясь сохранить достоинство, процедила Омела. — Ладно, по части вашей победы действительно лучше не спорить. Какие бы методы вы не использовали, юноша — Пантеон действительно судил победить вам.

Она развернулась к камере.

— Но если один из противников оказался преступником, разве это моментально оправдывает другого? Да, Каледы совершили то, в чём вы их обвинили. Да, это был неправедный путь. Но разве это делает вас лучше?

— Делает, — быстро вставил Каин. — Делает, если предположить, что все слухи про демонический источник — бред, и моя аура ничем не отличается от вашей или какой-либо другой. В конце концов, я не единственный носитель такой ауры в Империи, и никого из прочих обладателей чёрной ауры не обвиняли в демонизме…

— Что ж, — заметил жрец. — Если это так — то, может быть, вы всё-таки расскажете нам, как вы смогли совершить чудо и исцелить свои энергетические каналы? Кажется, вы говорили об этом что-то вначале.

— Разумеется, — кивнул Каин. История об этом была у него заготовлена с самого начала. — Мне очень повезло. Просто невероятно. Когда я попал в Истерзанные Земли, я был инвалидом — пускай и тренированным.

Он поглядел в камеру; думается, в этот момент тысячи, а то и миллионы зрителей приникли к экранам, желая услышать эту историю из первых уст.

— К счастью, моей тренировки хватало на то, чтобы не умереть. К сожалению — этого было мало. Движения приносили сильную боль, бои приводили к ранениям — это новая боль. Я продвигался буквально по дюйму.

Взгляды Крысы, Омелы и жреца тоже были прикованы к нему. Все слышали эту историю впервые. Они могли не поверить к неё, назвать наглой ложью и так далее — но всё равно хотели сначала узнать её.

— Спасла меня случайность, — продолжил Каин. — Через месяц блужданий по пустыне я обнаружил труп, тело погибшего бойца. Это был не солдат Армии Противодействия, а искатель приключений, который, вероятно, зарабатывал на жизнь продажей артефактов. Мне повезло наткнуться на него первым — у него оставалось с собой несколько вещиц из его товара.

— И что же именно? — холодно и надменно спросила Омела.

— Рад, что вы спросили, — кивнул Каин. — В числе прочего — мощный целительный артефакт. Он не нашёл спроса у покупателей, потому что, судя по описанию, он не исцелял рану бесследно — он мог заменить одно ранение на другое.