Механическая рука поднялась вверх; Каин покрутил запястьем. Несмотря на правдоподобное покрытие, то, что конечность искусственная, было видно сразу — по угловатости форм, неровности движений и тому подобному.

— Меня это устроило. Я отрубил себе руку, чтобы ценой этой травмы исцелить другую. Энергетические каналы восстановились, а вместе с ними и фамильная аура, до того не находившая выхода. Даже с одной рукой, я был сильнее, чем прежде с двумя и без неё.

Он развёл руками, живой и механической.

— Собственно, вот и… всё.

— И вы будете утверждать, что это правда? — скривилась Омела.

— А вы, конечно, будете утверждать, что это ложь, — кивнул Каин.

Разумеется, правдой это не было. Не говорить же всем этим людям об обещаниях, о ручке… и о том, почему он на самом деле отрубил свою руку.

Но — это всё поди проверь. Не пойдут же этот солидный жрец и эта важная дама в Истерзанные Земли! А даже если найдутся те, кто там бывал… подобные артефакты действительно существуют. О них Каину рассказал Саул. Могут ли они на самом деле совершить подобное?..

Вот тут — вряд ли. Но, с другой стороны, эти артефакты достаточно редки, чтобы проверить тоже не удалось.

— Именно так я и буду утверждать, — заявила Омела. — Вы — демонопоклонник, и вы лжёте, чтобы оправдать себя. Среди нас нет места таким, как вы!

— Так уйдите и уступите мне место, — заявил Каин. — Вы безнадёжно устарели. Ваши взгляды на мир ущербны. Вы готовы обвинять меня во всех грехах и проклинать только за одно — за то, что я не такой, как вы, и меня не было в ваших планах!

Он чуть привстал и снова повернулся к камере. Так… кажется, он переборщил с наглостью. Всё же Омела — матриарх Высокого Рода, и не простого, а одного из приближённых к императорскому двору…

Но отступать было поздно. Сказал «а» — говори и «б», иначе не было смысла и начинать.

— За что на меня ополчились вы? Зачем Высокородные выдумали — да-да, именно нагло выдумали! — всю эту чушь про демонизм? Затем, что Каледы, какими бы преступниками и садистами они ни были, оставались одними из них.

Он перевёл дыхание и заговорил вновь. Все окружающие, включая Траума и персонал студии, пребывали в полнейшем шоке.

— У всех или почти всех были заключены с ними союзы. На всех или почти всех у них был компромат. Они были игроком в системе — я же, так внезапно ворвавшийся на политическую арену, игрок вне системы.

Он поглядел на Омелу и жреца.

— Так вот что я хочу сказать вам. Вам всем, но раз уж лично здесь только вы двое— то вам. Не я начинал это. У меня не было врагов, кроме Каледов, и я не собирался обличать ещё чьи-либо грехи, пока они не касались меня лично, моей семьи, моего клана или моих союзников. Но вы начали эту травлю. Поэтому я, Каин Амос из клана Амос, заявляю вам: прекратите её. Это ваш последний шанс, иначе…

Он вздохнул. Нужно решиться сказать это, или всё будет зря, и всё его заявление окажется пустышкой.

— …иначе, — закончил он, — я объявлю вам всем войну.

Глава 40 — Террористы

Звенящая тишина, оглушительная тишина, вселенская тишина — всех этих эпитетов не хватило бы, чтобы описать ту тишину, которая повисла в студии после заявления Каина. Все смотрели на него шокированно, но каждый со своей ноткой. У Омелы Линор это была ярко выраженная брезгливость; у приора Элона уверенность в том, что Каин безумен, у Кина Траума просто непонимание происходящего, а у Крысы — полная уверенность в том, что теперь им обоим конец.