Негромко, но звучно и твердо он заговорил:
— Брат хотел сказать, что мы рассматриваем присутствие любого постороннего, тем более женщины, как нарушение наших договоренностей, как потенциальную угрозу нашему духовному единению, которое только и помогает нам жить здесь день за днем и при этом сохранять здравый рассудок. Вы слышали, что я сказал, господин начальник? Вы поняли, что я имею в виду?
Эндрюз не дрогнул под пристальным взглядом Диллона.
— Поверьте, в этом вопросе мы полностью разделяем ваши чувства. Уверяю вас, всех вас, что мы приложим все силы, чтобы вам не пришлось ни о чем беспокоится и чтобы это обстоятельство было благополучно разрешено как можно скорее. Думаю, это в интересах каждого из нас.
Заключенные снова загудели.
— Надеюсь, вы будете рады узнать, что я уже вызвал бригаду спасателей. Полагаю, они прибудут сюда в течение недели и эвакуируют женщину при первой возможности.
Из середины зала донесся скептический голос:
— Говоришь, в течение недели, начальник? Так быстро сюда никто не доберется. Откуда б ни добирался.
Эндрюз перевел взгляд на скептика:
— Я имею в виду корабль, направляющийся на Мотинею. Его полет продолжается уже несколько месяцев. То, что произошло у нас, — чрезвычайное происшествие. Некоторым правилам должна подчиняться даже Компания. Я уверен, представители Компании свяжутся с кораблем, выведут из гиперсна хотя бы одного пилота и изменят маршрут так, чтобы корабль пролетел рядом с Фиориной. Они заберут женщину, и все будет кончено.
Конечно, Эндрюз не был уверен ни в чем, но ему казалось, что на месте руководства Компании он бы поступил так. Поэтому он старался не обнаруживать своих сомнений. Если же направляющийся на Мотинею корабль не отклонится от курса, то Эндрюзу придется разбираться самому. Впрочем, критические ситуации следует разрешать одну за другой, по мере их возникновения.
Эндрюз бросил взгляд на Клеменза:
— Результаты медицинской экспертизы готовы?
Медик неуверенно развел руками:
— Можно сказать, готовы. Во всяком случае я сделал все, что мог, — я имею в виду при нашем оборудовании.
— Только не надо ссылаться на оборудование. Что вы можете сказать о состоянии потерпевшей?
Чувствуя, что на него устремлено внимание всех собравшихся, всего населения планеты, Клеменз не сводил глаз с начальника колонии.
— Кажется, серьезных повреждений нет. Большей частью следы ушибов и кровоподтеки. Возможно, у нее сломано ребро. Но даже если это так, то там не открытый перелом, а всего лишь трещина. Потенциально более опасно то обстоятельство, что пациентка была слишком резко выведена из состояния гиперсна. — Собираясь с мыслями, Клеменз немного помолчал. — Конечно, я всего лишь фельдшер, но даже я понимаю, что ей понадобятся консультации врачей-специалистов. Если человек выходит из гиперсна внезапно, без предварительной биофизической подготовки, могут возникнуть самые разнообразные проблемы. Непредсказуемые побочные эффекты, нарушение ритма дыхания, осложнения в системе кровообращения, разрыв клеточных мембран и все такое прочее, о чем я не имею ни малейшего представления. Я даже не знаю, как диагностировать такие нарушения, и уж тем более понятия не имею, как их лечить. Надеюсь, бригада спасателей будет оснащена медицинским оборудованием.
— Она будет жить? — спросил Эндрюз.
Клеменз неодобрительно покачал головой. Как
всегда, начальник слышит только то, что хочет слышать.
— Думаю, с ней будет все в порядке, если позднее не появятся новые осложнения. Только не стоит официально ссылаться на мое мнение. Особенно если вы будете обращаться к дипломированному врачу.
— А чего ты испугался? — хихикнул кто-то за спиной Клеменза. |