И тут последовал второй удар. Катафалк снова задел джип, раздался судорожный звук металла о металл, и джип бешено завилял по грязи.

Сзади в салон ввалилась взявшаяся ниоткуда лавина саранчи, цикад, стрекоз, богомолов и даже каких-то гигантских, давно вымерших кузнечиков. Вылезая из каждого угла и щели, они сердито стрекотали и гудели, скрежетали жесткими крыльями.

Лукас открыл рот, чтобы закричать, и тут же вдохнул целый рой ос. Это было как проглотить пригоршню острых иголок. Лукас пытался продохнуть, отплевывался, хрипел. Машина снова потеряла управление. Она виляла по всей обочине, раскидывая гравий, скребя по рельсу ограждения. Скрежетал металл, во все стороны летели искры.

И опять насекомые закружились вокруг Лукаса плотным столбом дыма. Невыносимый гул поднялся до такой визжащей ноты, что Лукас стал выкрикивать неразборчивые слова ярости, гнева, страха, только бы слышать собственный голос, пока...

...с сухим электрическим треском рой исчез.

Лукас с трудом дышал. Голова шла кругом, он отчаянно искал выход из моря кукурузы. Двигатель начинал сбоить и стучать. Мозг Лукаса охватывало клубящееся забытье, грозящее обмороком. Рядом слышалось тяжелое дыхание Софи.

На заднем сиденье корчился Анхел, яростно размахивая вокруг себя руками. Он хотел что-то сказать, но его вырвало. Желудок его был пуст, изо рта потекла лишь слюна и желчь.

— Сынок! — закричал ему Лукас. — Как ты... — Слова застряли у него в горле.

Они находились на заднем дворе какой-то фермы. Без всякого предупреждения машина выскочила к ней из стены кукурузы и попала к фермерскому дому. В тридцати ярдах перед ними возникли двухэтажный дом, белая изгородь металлических столбиков и гараж.

Лукас резко вывернул руль.

Джип пропахал ограду, как танк. Металлические столбики полетели, словно спички, простучав по кузову и разбив правую фару. Лукас снова резко повернул, и машина закрутилась на месте.

Центробежная сила прижала Софи и Анхела к дверям, машина практически перестала слушаться руля. Натриевые фонари фермы и желтый свет хищных фар слились в одно страшное гало. В этот миг безумного ужаса в сознании Лукаса всплыла старая расистская сказочка про маленького черного Самбо, за которым гнались тигры по кругу, по кругу, по кругу...

Борясь за жизнь, Лукас вцепился в руль и вытащил машину из вращения.

В фермерском доме стали зажигаться огни, его обитатели просыпались от шума. Над крыльцом загорелся фонарь, осветивший асфальтированную подъездную дорожку с противоположной стороны дома. Лукас провел джип между старым сараем и ржавым колодцем, потом направил его в сторону дорожки, до упора нажав педаль газа. Через мгновение машина выскочила на нее, зарылась в гравий и загрохотала в сторону подъездной дороги, ведущей к шоссе. Желтые фары не отставали.

Отросток дороги оказался асфальтированной змеей. Разбитой колесами, размытой дождями. Минное поле ухабов и выбоин. Лукас добрался до него за пять секунд. Со скрежетом взобрался на крутой въезд с гравийной аллеи и перевалил на дорогу. Джип зашелестел шинами по асфальту.

Спустя несколько секунд Лукас заставил себя обернуться.

Сквозь зазубренную пасть заднего стекла отчетливо виднелись желтые огни. От всех принятых наркотиков у Лукаса болезненно трепетало сердце, во рту было сухо как в каменной пустыне. Душу, казалось, раздирают изнутри зубы бешеного зверя. Перед глазами стояло мертвое лицо отца. Боль была невыносима. И впервые за всю ночь мысль о сдаче мелькнула среди хаоса мыслей, как мелькают первые струйки воды, просочившиеся в течь корпуса корабля...

Лукас застыл.

Перед ним материализовалась еще пара огней.

— ТАК ТВОЮ РАСТАК!

На них летел грузовик.

Он только что вывернул из-за поворота на расстоянии меньше мили и летел, сияя огнями, как рождественская елка, ревя клаксоном.