|
Одна из них, высокая и худая, с непомерно длинным лицом и поступью вырвавшейся на волю лошади, прислонилась к шкафу, словно изнемогая от усталости. - Скажите, где госпожа Орели? - снова спросила Дениза. Продавщица презрительно посмотрела на ее жалкую одежду и ничего не ответила; потом повернулась к одной из сослуживиц, маленькой женщине с болезненно-бледным лицом, и спросила тоном оскорбленной невинности: - Мадемуазель Вадон, вы не знаете, где заведующая? Продавщица, развешивавшая ротонды по размеру, не потрудилась даже обернуться. - Нет, мадемуазель Прюнер, не знаю, - процедила она сквозь зубы. Наступило молчание. Дениза не двигалась, но никто больше ею не интересовался. Подождав немного, она расхрабрилась и опять спросила: - Как вы думаете, скоро вернется госпожа Орели? Тогда помощница заведующей, которую Дениза еще не заметила, - тощая некрасивая вдова, с выдающейся вперед челюстью и жесткими волосами, - крикнула из недр шкафа, где она проверяла ярлыки: - Если хотите говорить лично с госпожой Орели, так подождите. - И, обратившись к другой продавщице, прибавила: - Может быть, она в отделе приемки? - Нет, госпожа Фредерик, не думаю, - отвечала та. - Она ничего не сказала; значит, где-нибудь поблизости. Получив эти разъяснения, Дениза продолжала стоять. Здесь было несколько стульев для покупательниц, но ее не приглашали сесть, а сама она не осмелилась воспользоваться стулом, несмотря на то что у нее от волнения подкашивались ноги. Очевидно, эти барышни почуяли в ней приказчицу, желающую поступить на место; они искоса рассматривали ее и раздевали взглядом, недоброжелательно, с глухой враждебностью, как люди, сидящие за столом и не склонные потесниться, чтобы дать место постороннему. Замешательство Денизы все возрастало, она не спеша прошла через комнату и посмотрела в окно, чтобы набраться храбрости. Прямо напротив находился "Старый Эльбеф" со своим грязным фасадом и безжизненными витринами, и он показался ей столь жалким, столь убогим после той роскоши и оживления, среди которых она сейчас находилась, что вдобавок ко всему сердце у нее сжалось от чего-то похожего на угрызение совести. - Видали, - шепнула высокая Прюнер на ухо маленькой Вадон, - нет, вы видали ее ботинки? - А платье-то! - прошептала та. Глядя на улицу, Дениза чувствовала, как у нее за спиной перемывают ей косточки. Но она не могла сердиться на этих женщин. Ни та, ни другая не показались ей красавицами, - ни высокая, с шиньоном рыжих волос, ниспадавших на лошадиную шею, ни маленькая с кожей, цветом напоминавшей простоквашу, отчего ее плоское и словно бескостное лицо казалось на редкость дряблым. Клара Прюнер была дочерью сапожника из Вивейских лесов; в свое время ее развратили лакеи графини Марейль, в замок которой она приходила чинить белье; позднее она поступила в один из магазинов Лангра, а теперь в Париже вымещала на мужчинах тумаки, которыми отец разукрашивал ей спину. |
