Немало и тут доставалось —

         Возил ты тяжелую кладь,

         В жестокую бурю случалось,

         Измучась, дорогу терять.

         Видна на боках твоих впалых

         Кнута не одна полоса,

         Зато на дворах постоялых

         Покушал ты вволю овса.

         Слыхал ты в январские ночи

         Метели пронзительный вой,

         И волчьи горящие очи

         Видал на опушке лесной,

         Продрогнешь, натерпишься страху,

         А там – и опять ничего!

         Да видно хозяин дал маху —

         Зима доконала его!..

XII

         Случилось в глубоком сугробе

         Полсуток ему простоять,

         Потом то в жару, то в ознобе

         Три дня за подводой шагать:

         Покойник на срок торопился

         До места доставить товар.

         Доставил, домой воротился —

         Нет голосу, в теле пожар!

         Старуха его окатила

         Водой с девяти веретен

         И в жаркую баню сводила,

         Да нет – не поправился он!

         Тогда ворожеек созвали —

         И поят, и шепчут, и трут —

         Все худо! Его продевали

         Три раза сквозь потный хомут,

         Спускали родимого в пролубь,

         Под куричий клали насест…

         Всему покорялся, как голубь, —

         А плохо – не пьет и не ест!

         Еще положить под медведя,

         Чтоб тот ему кости размял,

         Ходебщик сергачевский Федя —

         Случившийся тут – предлагал.

         Но Дарья, хозяйка больного,

         Прогнала советчика прочь:

         Испробовать средства иного

         Задумала баба: и в ночь

         Пошла в монастырь отдаленной

         (Верстах в тридцати от села),

         Где в некой иконе явленной

         Целебная сила была.