Из служебной характеристики

Мне снилась река. Вода была в ней такой синей, а трава на крутых высоких берегах такой изумрудно зеленой, как бывает только во сне.

По реке плыли лошади. Их рыжие гривы разметались по синей воде, а головы были высоко подняты. Светило солнце, а лошади все плыли и плыли – тихо, почти беззвучно, они даже не фыркали.

– Валентина, вставай! – нарушил эту идиллию негромкий голос матери.

– Мама, мне такие красивые лошади снятся.

– Лошади? удивленно сказала мать. И зачем то добавила:

– Это ко лжи.

«Какая глупость, – думала я, стоя под душем. – Лучше бы и не спрашивала, только испортила все».

Но мать оказалась права. «Лошади снятся ко лжи», – как заклинание повторяла я по дороге домой вечером того же дня, пытаясь понять, почему все хорошее, что случается в моей жизни, непременно оказывается ложью.

– Александра! У нас в доме есть водка? – с порога огорошила я сестру.

Она смерила меня оценивающим взглядом и безошибочно определила:

– Тебя бросил Скрипка?!

Я неопределенно пожала плечами и прошла на кухню. Следом за мной из комнаты прибежала Машка.

– Валя, погляди, какая у меня шляпа и еще туфельки на каблучках, – затараторила она. – Это мне папа привез!

– Миша приезжал? – спросила я, глядя на племянницу, которая кокетливо вертелась передо мной в малиновой бархатной шляпе.

– Угу, – буркнула Сашка, доставая из холодильника початую бутылку.

Мой зять, а Сашкин муж был преуспевающим банкиром в одном из преуспевающих банков, владельцем иномарки с тонированными стеклами и огромной квартиры в историческом центре города. Всему этому великолепию моя строптивая и глупая сестра предпочитала жизнь в нашем малогабаритном раю.

– И кто же новая избранница твоего ненаглядного Лешеньки? – спросила Сашка, разливая водку.

– Агеева.

Сашка расхохоталась. Она смеялась долго и цинично.

– Ну, дает твоя Марина. Полтинник во лбу, а все туда же!

– Прекрати свой идиотский смех, – сказала я и залпом выпила свою рюмку. – Ты же ничего не знаешь. Агеева тут совершенно не виновата, она мне рассказывала, что Скрипка сам воспользовался ситуацией.

– А ты и уши развесила. Самка не захочет, самец не вскочит, или ты забыла, как начинался ваш роман?

– Какая ты грубая, Саша, – поморщилась я.

– Зато справедливая. Ведь говорила тебе – не связывайся ты с этим Скрипкой. Он всех баб в вашей «Золотой пуле» перебрал, пока ты грезила о большой и чистой любви. Нашла по кому убиваться, охмури, вон, лучше Обнорского, все не так обидно будет, когда он тебя бросит, а еще лучше – выходи замуж, – закончила она свою тираду.

– Ты уже вышла, – съязвила я. Но тут же пожалела об этом, потому что на Сашкиных глазах показались слезы. Мне стало стыдно. – Да, ладно, – сказала я – не реви. Ты же сестра мне, мы всегда вместе.

Ну их к черту, всех этих мужиков. Остаток водки мы допивали под бессмертный хит Тани Булановой «Почему меня ты, милый, бросил?» и рассуждали на тему, почему в нашем доме не приживаются мужчины.

С тех пор как пятнадцать лет назад ушел отец, все население нашей крохотной квартиры состояло исключительно из женщин. Даже кот, приобретенный на рынке за особь мужского пола и названный Гамлетом за черно белый окрас, оказался кошкой, в связи, с чем был переименован в Гекату, или сокращенно в Геку. Во всем этом, несомненно, была какая то странная закономерность, которую мы с Сашкой безуспешно пытались разгадать всякий раз, когда нам случалось разговаривать вдвоем на кухне.