– А почему был?

– Потому что его уже нет в живых. Он умер.

– Извините…

– Ничего страшного, – Румянцева снова потянулась за сигаретой. – Но, по моему, мы несколько отошли от интересующей вас темы. Вы сказали, что считаете, что Сашу убили? У вас есть какие то доказательства?

Я, естественно, ничего не стал говорить ей о своих умозаключениях и информации, скинутой мне Резаковым, и попытался перевести наш разговор в несколько иную плоскость.

– Скажите, Ирина Сергеевна, то, что писалось в книге о злодеяниях профессора Ротвангига, – насколько это все правдоподобно? Я имею в виду: ваш муж, он действительно может быть причастен к контрабанде человеческих органов?.. Хотя вы вправе не отвечать на этот вопрос…

– Нет, отчего же, – перебила меня Румянцева. – Я отвечу вам честно: теперь я уже ничего не могу знать наверняка. Сначала, когда я прочитала эту книгу, я подумала, что все это полный бред. Но потом, по реакции мужа… Словом, мне стало казаться, что какая то доля правды во всем этом может быть. Вы удивлены моей откровенностью?

Я неопределенно пожал плечами, и она продолжила:

– Знаете, сейчас, после смерти Саши, мне уже все равно.

– Я очень благодарен вам, Ирина Сергеевна, за то, что вы со мной столь откровенны. Тогда еще один вопрос: как вы думаете, кто мог быть автором этой самой книги?

На этот раз Румянцева задумалась надолго. Глядя на нее, мне показалось, что она и сама уже не раз задавалась подобным вопросом. Но тут неожиданно у нее на столе зазвонил телефон. Она взяла трубку:

– Слушаю… Это вы?… Да да, конечно…– (Я отметил, что Ирина Сергеевна была чрезмерно взволнована). – Хорошо… только у меня здесь посетитель. Подождите, мы сейчас закончим разговор…

Она положила трубку, снова потянулась за сигаретой и с явной растерянностью в голосе произнесла:

– Прошу прощения, Георгий Михайлович, но я вынуждена просить вас удалиться. Ко мне сейчас придет очень важный клиент. К тому же, – она посмотрела на часы, – мы, кажется, и так уже чрезмерно превысили нашу с вами первоначальную договоренность.

Мне ничего не оставалось, как распрощаться. Я закрыл за собой дверь кабинета, отметив, что за какие то полчаса получил возможность наблюдать эту странную женщину в совершенно разных, непохожих друг на друга ипостасях. Она была ранимой, беспомощной, злой, решительной, циничной, кокетливой… Словом, разной. Вот только улыбку напоследок она мне все таки не подарила.

Да и ладно, как нибудь обойдусь.

В полутемном коридоре я неожиданно столкнулся с мужчиной, который явно чего то ожидал здесь. Завидев меня, он стремительно шагнул в сторону, куда рассеянный неоновый свет не попадал совсем, и я лишь на долю секунды успел увидеть его лицо, которое показалось мне знакомым.

Мужчина без стука вошел в кабинет Ирины Сергеевны и закрыл за собою дверь. Видимо, это и был тот самый, напугавший Румянцеву, посетитель, из за визита которого она столь внезапно прервала нашу задушевную беседу. Я прислушался – звука защелкиваваемого замка не последовало. Любопытство распирало меня, и под надуманным предлогом («Ох, извините, не у вас ли я случайно оставил свои перчатки?»), я решил вернуться и тихонько открыл дверь. В кабинете никого не было. Дверь в соседнюю комнату была закрыта, и это означало, что данный посетитель, в отличие от меня, под статус супер VIP, безусловно, подпадал. Я на цыпочках пересек кабинет и прильнул ухом к двери.

«Н да, дожил, Георгий Михайлович! Седина, блин, в бороду… Ну а бес, соответственно, в табло».

– Я так понимаю, Ирина Сергеевна, после произошедших событий заказ подлежит аннулированию? Но поскольку договором форс мажор предумотрен не был, я имею право не возвращать полученный аванс… Ну что вы молчите?

После долгой паузы голос мадам Румянцевой решительно произнес:

– Заказ остается в силе.