Но в ближайшую неделю ему придется забыть об активной жизни и как минимум дней десять полежать дома! – Это Надя уже говорила Обнорскому.

– Да и так понятно, что ему придется дома полежать, – проворчал Обнорский. – Ну и задал ты нам работенку!

Мы тут полгорода на уши поставили, даже ФСБ подключили, а он в больничке отдыхает… – Обнорский, как обычно, пытался ругаться, но как то беззлобно. – Кстати, Глеб, к нам через час подъедут ребята из УУР, подготовь для них документы по психиатрам.

– По каким психиатрам? – Я попытался встать, но Каширин решительно нажал на плечо и уложил меня обратно.

– Спозаранник стал раскручивать материал, который ты принес, и наковырял массу интересного, – пояснил Родион. – Кстати, если бы Глеб не стал работать по психиатрам, ты бы до сих пор валялся в психушке, а мы продолжали бы тебя искать.

– Погоди. – Я вдруг вспомнил о своей встрече с Шаймиевым. Ведь это он, Шаймиев, лежал в отделении для буйных – я туда попал, сперев ключи у дежурной медсестры. Шаймиев мне рассказал, как Брюква его туда упрятал.

Как заставил написать письмо, чтоб «развести» меня на деньги… Но Шаймиев рассказал мне и многое другое об этой клинике. – В той больнице, где я лежал, прячутся люди, находящиеся в розыске. Надо срочно…

– Не надо, – усмехнулся Обнорский, – там уже вовсю работают РУБОП и УУР. Кроме того, что в той клинике прятались находившиеся в розыске, там еще и заказные психиатрические экспертизы проводили, а еще из здоровых людей психов делали.

Обнорский попытался еще что то рассказать, но в этот момент ко мне протолкнулась… Таня. О Господи, я что, опять сплю? Что она здесь делает? Взглянув в ее глаза, я понял, что не буду устраивать ей скандал за то, что она творила в моем сне, с которого все и началось.

И еще я понял, что все ей простил, в том числе и того козла Сережу, на которого она меня променяла. Но в этот момент меня отвлекли от Тани весьма невежливым образом. Оказалось, Спозараннику потребовалось уточнить несколько деталей – пока действие транквилизатора, который вколола мне его жена, не кончилось. Но я уперся и потребовал рассказать мне все с самого начала.

Через пару часов, когда мы ехали с Таней ко мне домой, я смог как то разложить по полочкам информацию, которой меня щедро снабдили сотрудники Агентства. Голова по прежнему не болела, хотя некая неустойчивость в походке наблюдалась.

Оказалось, что когда я пропал и ребята стали меня искать, Ксюша и Зудинцев, слышавшие мой последний телефонный разговор, вспомнили, что перед самым похищением я разговаривал с каким то Брюквой. На Брюкву была объявлена настоящая охота, но тот как в воду канул. Как оказалось позже, Брюква, которому кто то намекнул, что его активно ищут, так перепугался, что спрятался… в той же самой клинике, где лежал и я.

– Больница, в которой ты лежал, государственная, – терпеливо объяснял мне Спозаранник, – но половину своих помещений они сдавали под частную психлечебницу. Вот в тех помещениях и лежали скрывающиеся от розыска, от долгов, а также те, кому надо было сделать заказную экспертизу. Когда я получил результаты изысков Агеевой и Каширина, я сразу понял, что дело интересное. Но не только потому, что некий бизнесмен заплатил за нужную экспертизу своего сына насильника врачам именно той клиники, куда ты попал.

Там такие экспертизы были поставлены на широкий поток, – с гордостью вещал Глеб.

Послушать его, так он один разворошил это гнездо. А если бы я не настоял на том, чтобы он посмотрел материалы Агеевой и Каширина? Ну да Бог с ним. Пускай повыпендривается, я нынче добрый.

Фамилии переданных мной Спозараннику психиатров нашлись чуть ли не во всех сомнительных экспертизах, благодаря которым разваливались дела в судах, призывники признавались негодными к военной службе и т.