«Уже узнали, Миша!» – гордо сообщил Соболин и дал отбой. А через час мы дали отбой сами себе в широкой супружеской койке ораниенбаумского «люкса».

Но самое поразительное, друзья мои, в том, что, несмотря на последовавшие громкие разоблачения самодеятельности Салехарда, деньги на свой проект родовитый депутат все таки получил. Правда, не от города Санкт Петербурга, а от международного фонда «Дворцовые традиции». И представляли салехардовскую дурь на шикарнейшем ежегодном заседании в Эдинбурге, как рассказывает Обнорский, Линкольн Мак Дауэлл и его новая жена Аглая.

Дивны дела твои, Господи!

ДЕЛО О ДОЧЕРИ ЦЫГАНСКОГО БАРОНА

Рассказывает Владимир Соболин

"Соболин Владимир Альбертович, 27 лет. Бывший профессиональный актер. После окончания Ярославского театрального училища работал в театрах Казани, Майкопа, Норильска и Петербурга.

В Агентстве журналистских расследований возглавляет репортерский отдел. Мобилен, инициативен, имеет хорошие контакты с сотрудниками правоохранительных органов.

Жена, Соболина Анна, также работает в Агентстве. Некоторое время отношения между супругами были на грани развода, но в последние месяцы нормализовались, что благоприятно сказалось на рабочем климате в "Золотой пуле ".

Из служебной характеристики

Поезд тронулся. Зейнаш выждала паузу и заголосила:

– Люди добрые! Проявите милосердие к беженцам, кто сколько сможет, помогите нашим детишкам…

Два чумазых пацаненка держались за край ее юбки и угрюмо смотрели в пол. Чумазая трехлетняя девочка ерзала у меня на плечах и теребила мою тюбетейку.

Теперь настал мой сольный выход. Я набрал в легкие воздуха и воскликнул – страстно, с чувством, вспомнив уроки своих мастеров в театральном:

– Поверьте, люди добрые, не от хорошей жизни к вам обращаемся, дай Бог здоровья вам и вашим близким…

Наша процессия медленно двигалась вдоль вагона мимо равнодушных пассажиров. Давали мало – кто мелочь, кто червонец.

Внезапно я почувствовал, что меня сейчас прожгут взглядом. Прямо напротив сидела Марина Борисовна Агеева и изумленно на меня таращилась.

– Вай, гражданочка, – обратился я к ней, – ради Христа прошу, помоги деткам!

Потрясенная Агеева достала кошелек и вытрясла всю мелочь в ладони нашему пацаненку.

– Дай Бог тебе здоровья, красавица, умница, ненаглядная, – поклонилась ей Зейнаш, и мы покинули вагон, оставив Агееву гадать – то ли ей это снится, то ли у Соболина появился брат близнец.

– Не упоминай Христа, – рассмеялась Зейнаш. – Мы ведь мусульмане, забыл?

Следующий поезд мы пропустили – туда закатился на коляске безногий парень в камуфляже, пусть работает. А вот этот поезд – наш.

Я вздохнул, взял на руки девочку и вошел в вагон вслед за Зейнаш.

***

Кто сказал, что быть нищим легко?

К вечеру я чувствовал себя так, будто пробежал марафонскую дистанцию. Или отыграл подряд десять «елок». Или отдежурил в своем репортерском отделе трое суток без перерыва.

Расположившись возле Витебского вокзала, взяв себе по пиву и шаверме, а детям пирожки и лимонад, мы с Зейнаш пересчитали выручку. Шесть тысяч рублей! Или – двести баксов. Неплохо…

– Четыре тысячи мы отдаем Гульнаре, а на остальное – гуляем! – подмигнула мне Зейнаш. И, оставив меня с детьми, убежала на вокзал.