Ни таджики, ни цыгане нас не считают своими. Мы везде для всех чужие…

Я остановился, чтобы дать девушке прикурить, и прикоснулся к ее щеке.

Зейнаш вздохнула:

– Тебе надо уходить, Володя. Прямо сейчас.

– Но зачем, Зейнаш? Я не хочу. Мне некуда идти…

– Не рассказывай сказки. – Зейнаш глянула мне в глаза, а мне показалось – в душу. Необъяснимый страх сковал мое тело. – Не рассказывай сказки, не надо, – повторила Зейнаш. – Полтабора знает, что ты мент, который ищет убийц Гиви Вертухадзе.

Я молчал, судорожно ища слова.

Свет фонарика полоснул по глазам.

– Зейнаш, мугат зан! – раздался мужской крик.

Прямо на меня смотрело дуло. Прежде чем я что то подумал – сработала моя нога. Пистолет вылетел из руки цыгана в белой рубахе, тот взвыл и громко, по русски, вспомнил чью то мать. Сзади кто то накинул мне на голову холщовый мешок, а дальше мои ребра затрещали под градом ударов.

Что– то взволнованно говорила Зейнаш, но мужчины ее грубо обрывали.

А затем кто то защелкнул на моих запястьях «браслеты». Кто то резко поднял меня с земли. Шли очень долго, меня подгоняли пинками. Я все время спотыкался и пару раз больно ударился о сучья.

Затем я услышал лязг двери, меня куда то затолкнули и бросили на охапку сена.

С трудом я стянул закованными руками с головы мешок. Вдохнул аромат сена и задремал. Знал бы я, чем это все кончится, поумерил бы свое любопытство…

***

День не заладился с самого начала.

Я никак не мог открыть в своем компьютере дискету. Потом оказалось, что это Спозаранник распорядился заблокировать у всех дисководы.

– Глеб, ты обалдел? – заорал я, едва он появился в кабинете.

– Владимир Альбертович, можете жаловаться в письменном виде шефу.

Пока я отвечаю за реструктуризацию, мои приказы не обсуждаются, – отчеканил Спозаранник.

Совсем крыша у парня поехала…

Пришлось высвистывать своего знакомого компьютерщика Витю из фирмы, которая располагалась по соседству.

Он тут же разблокировал дисковод сначала мне, а потом всему репортерскому отделу. Слух об этом дошел до Спозаранника, и он вмиг появился на пороге, гневно сверкая очками и раздувая ноздри.

– Все претензии в письменном виде, Глеб Егорыч, – отмахнулся я от Спозаранника, едва он открыл рот.

Как яростно скрипело перо Спозаранника, слышали все мы, хоть кабинет Глеба был от нас далеко. Ничего, пусть пишет, шеф все равно в командировке.

– Володя, ты скоро? – заглянула в кабинет жена.

– Сейчас, – кивнул я, отправляя выпускающему последнюю информацию. Мы с Анютой сегодня обещали забрать Антошку из детского сада пораньше и сводить его в зал игровых автоматов.

Анна пошла собираться, а у меня зазвонил мобильник.

– Соболин, есть новость, – услышал я голос знакомого опера из главка, Коли Бахтина. – У гостиницы «Прибалтийская» лежат три трупа.

– Чьи? – подскочил я.

– Если подсуетишься – узнаешь. Десять минут, как их изрешетили… Все наши уже выехали во главе с Езидовым.

И РУБОП там будет, и УССМ. Даже генерал Павлинов обещал подъехать. Но я тебе ничего не говорил!

– Само собой. Век не забуду, Колян, я твой должник.

Некстати, конечно… Но деваться некуда – надо ехать.

– Начальник уже в курсе? – ехидно поинтересовался Шах, надкусывая свежий беляш.

– Про убийство? Конечно, вот выезжаю на место, – отбрил я нахала.

– Чьи трупы то, хоть знаешь?

Я внимательно глянул на Шаха:

– Ну говори, Витек, не тяни…

– Значит, так – Гиви Вертухадзе, вор в законе, раскоронованный три года назад за растрату общака.