– Как интересно. И про что этот роман?

– Как всегда. Про любовь. Про вечность. – Артемкин серьезно посмотрел на меня.

– А Саша был вашим близким другом? – спросила я, чтоб сменить тему.

– Не так, чтоб очень. Раньше плотно дружили, а потом поддерживали отношения в основном благодаря Лене, она у нас магнит компании. И когда Сашка начал спиваться, Ленка не брезговала его обществом.

– Кажется, приехали, – радостно сообщила я, увидев издалека табличку с адресом дома, откуда пропал Ягодкин.

Когда дверь открылась, мы с Артемкиным недоуменно переглянулись. Даже ожидая увидеть за дверью все, что угодно, вплоть до призрака убиенного Ягодкина, мы были шокированы. Мадам, эксплуатировавшая жилплощадь потерянного, была пьяна в стельку и едва держалась на ногах. Видимо, последний раз одежду она меняла в феврале, потому что одета была как раз по тому сезону: выщипанная заячья телогрейка, дырявые шерстяные колготки и валенки. О том, что она знает – на дворе все таки месяц июнь, говорила ее шляпка с бумажными розами, кокетливо сдвинутая на левое ухо. Вместе с открывающейся дверью дама по инерции впечаталась в стенку. Поправляя шляпку, женщина сделала пригласительный жест и произнесла:

– Прр шу, пр ходите, гос спода…

– Мерси… – ответил Артемкин и сделал решительный шаг вперед. – Что здесь за бардак?

– Ну не надо так, – остановила я его и тоже переступила порог.

Мадам оказалась в квартире не одна.

На кухне над столом склонилась еще одна темная личность. На столе наблюдалась изящная сервировочка, состоящая из двух граненых стаканов, бутылочки спиртосодержащей жидкости «Льдинка» и настойки боярышника.

– Простите, а вы кем приходитесь пропавшему Ягодкину? – спросила я личность.

Мужчина долго фокусировал на мне мутный взгляд выцветших глаз, минуту размышлял и наконец произнес:

– Скорбящий друг… Ик к!

Женщина шатаясь, подошла к столу, поймала бутылку «Льдинки», разлила себе и «другу»:

– Ну за Сашу. Чтоб земля ему пухом… – Парочка выпила.

– Почему вы думаете, что он умер? – поинтересовалась я.

– Сгубили супостаты… – ответил мужчина и протянул свой стакан:

– Усугубите, не побрезгуйте.

Я улыбнулась, вежливо отказалась и продолжила вытягивать из алкоголиков информацию:

– Какие супостаты?

– Агенты…

– Какие агенты? Спецслужб, что ли? – усмехнулся Сергей.

– Угу, спецслужб, – алкоголик хихикнул.

– А как он пропал? – я хотела выяснить у «скорбящих друзей» хоть что то.

– Мы, эт самое, поехали, – начал рассказывать мужчина, – на дачу. Отдохнуть, то се. Проехали, тоже, а Саша то все – ёк. Пропал. Дверь открыта, баян пропал…

– Какой баян? – удивилась я.

– Какой какой… на котором играют, песни поют… Ой, цветет калина в поле у ручья, парня полюбила молодого я… – скорбящие затянули песню.

– А кому была выгодна его пропажа?

Может быть, квартирный вопрос?

– Кому выгодно? Я же говорю – агентам. И вопрос – как его… тоже.

Сзади раздался грохот. Я оглянулась.

Мадам сидела на полу и разводила руки:

«Стул спиздили. Прямо из под зада. Агенты сраные», – бормотала она. Пошатываясь, она подошла к мужчине и упала к нему на колени.

– На кого записана его квартира? – продолжила я свой допрос.

Дама стукнула кулаком по столу:

– Я законная наследница! Это мое.