|
Через "д". Держат практически все вокзальные ларьки, шашлык машлык, шавермы и так далее. Иногда герычем приторговывают. Ну и приворовывают. Евтушенко считает, что и по барсеткам в машинах они работают. Самое интересное, что чурки на это дело в помощь местных пацанов подписывают – те как раз проколы то и делают. Ну а уж когда лохи колеса менять начинают, тут уж в дело, как говорится, вступают профессионалы. У них там такие умельцы есть, что им «дипломат» или барсетку незаметно увести, как два пальца… Но Евтушенко залупаться с черными не советует, все равно ничего не добьешься, да еще и лицо начистить могут. Круговая порука, мать их, все друг за дружку держатся. Разве что через этих самых пацанов попробовать, но там тоже такие оторвыши попадаются не приведи Господь.
У нас в отделе недавно один такой малец, лет десять ему было, не больше, участкового ножом в ногу пырнул, когда тот его в пикет хотел отвести. Я вспомнил вдруг, что в тот злополучный день возле моей «Нивы» тоже крутился какой то пацаненок. Помнится, ведь еще хотел понаблюдать за ним, но тогда как раз принесли кофе… – Владимир Николаевич, вы еще его вроде спрашивали о том, где они обычно собираются. Но я не понял кто – черные или пацаны? – Про пацанов я спрашивал. Евтушенко говорит, что они обычно возле «Пятого колеса» тусуются, есть такой гадюшник на задворках, там шавермой и пивом торгуют. В этот момент в кабинет ввалился уже подзабытый майор Синюшников А. Е. Сейчас он уже выглядел не в пример лучше. Закрыв дверь на два поворота ключа, он выгрузил на свой стол 0,75 «Синопской», три зеленых огурца и небольшой кружок колбасы. – А хлеба купить, конечно, не догадался, – сказал Филиппов, осмотрев все это великолепие. – Николаич, так денег уже не хватило, – аргументировал свой выбор Синюшников. – Так взял бы лучше два огурца и хлеб. На хрена три то покупал? – Как же? А для господина журналиста. Извините, не расслышал вашего имени отчества, – обратился он ко мне. Виктор Михайлович. Только я, к сожалению, вынужден буду отказаться. Мне еще работать сегодня. – Да ладно, Вить. Нам с Александром Евгеньевичем, между прочим, сегодня тоже еще работать, – веско сказал Филиппов. – Но по чуть чуть, за содружество, так сказать родов войск, и вообще для профилактики, выпить можно. – И нужно, – подтвердил Синюшников, доставая из сейфа три неопрятного вида стакана. Пить водку в самый разгар рабочего дня, да еще по такой жаре, да еще и с ментами – для меня это было нечто из ряда вон выходящее. Но пока я придумывал предлог, чтобы деликатно соскочить (уже подумывал, а не признаться ли мне, что я бывший рэкетир), черту под нашими прениями подвел Филиппов: – И не вздумай даже отлынивать. Ты ко мне пришел за помощью, за информацией. Я тебе помог. Информацию ты получил. Так где же твоя человеческая благодарность? Что ж тебя два заслуженных ветерана, опера, два майора, наконец, теперь должны как красну девку уламывать? Дают – бери, бьют – беги. Не поверю, что Обнорский у себя в конторе таких людей держит, которые даже сто граммов выпить не в состоянии… «При чем тут Обнорский?» – успел подумать я, до того как Синюшников протянул мне стакан и огурец. Ладно, хрен с ними. Все равно ведь не отвяжутся. И… понеслось…
**
Я вышел из отдела где то в начале седьмого. Хоть убей – не помню, почему сидели так долго, о чем говорили и как появились вторые 0,75. Помню лишь, что из отдела я отправился на Витебский, горя желанием набить морду всем зугдидским, которые встретятся на моем пути. Поскольку на следующий день на моем теле никаких следов от побоев не оказалось, наши пути, видимо, в тот день все же не пересеклись. |
