– Пожалуй, – кисло кивнула я, но спохватилась:

– Впрочем, нет, я же за рулем. А так хочется напиться и забыться…

– Главное, под это дело не отдаться кому не надо, – попробовал пошутить Каширин, но под моим взглядом, хорошо отработанным в свое время в судах, осекся. А я покраснела, так как Родька, в общем то, сказал именно то, что вертелось у меня на языке. Но не признаваться же в этом Каширину!

Ты, Ань, не бери в голову. Обнорский, конечно, контуженный на голову, но, в общем, мужик неплохой. Только вы с ним в антифазах находитесь.

В общем, вам нужно поменьше общаться, тогда и спокойнее будет. – Мудрый Шаховский присел ко мне на диван и успокаивающе стал поглаживать по руке. Я расслабилась и закрыла глаза.

В этот момент скрипнула дверь, и в кабинете воцарилась леденящая душу тишина. Через какое то мгновение Шаховский неприлично выругался. Открыв глаза, я тоже чертыхнулась: в дверях стоял Обнорский. Как потом расскажет Виктор, шеф решил пойти на мировую и с этой целью отправился разыскивать меня. Представляю, как мы выглядели со стороны! Я с лицом, полным блаженства, и Шаховский, ласково поддерживающий меня под локоток… Версия о наших с Шахом близких отношениях получила, наверное, в глазах Обнорского полное подтверждение. Смерив меня презрительным взглядом, Андрей вышел, со всех сил хлопнув дверью. Даю сто очков, что из соседних кабинетов тут же повысовывались репортеры и расследователи, а в архивном тут же началось массовое обсуждение случившегося. На Шаха было больно смотреть – он был сердит и несчастен одновременно.

– Брось, Витюша. Не это, так другое. Ты же знаешь Обнорского, – теперь уже я утешала Шаховского, который терпеть не мог попадать в двусмысленные ситуации.

Наверное, все в Агентстве, кроме Обнорского, знали, откуда пошли заявления о моих близких отношениях с Шаховским. Готовясь к выступлению в суде, я проверяла весомость моих доводов на сотрудниках «Пули». Сам судебный процесс был до крайности забавным. Одну даму, героиню нашей публикации в «Явке с повинной», возмутил фрагмент статьи, где говорилось, что она поддерживает близкие отношения со всем руководством завода, на котором работает. Примечательно, что вторая часть этой фразы, утверждающая, что дама этими близкими отношениями активно пользовалась, у истицы претензий не вызвала. Я вооружилась толковым словарем, где господин Ожегов трактовал слово близкий как «дружеский», и, репетируя свою речь, объясняла в коридорах Агентства, что такое «близкие отношения».

– Вот у меня, например, с Шаховским близкие отношения. – Обнорский пропустил преамбулу, а потому услышал только эту, последнюю фразу. С тех пор и пошло…

***

А тот процесс я выиграла. Истица, заливаясь краской, как школьница, пыталась объяснить судье и двум пожилым заседателям, что она – примерная жена, любящая законного супруга, а потому не в ее правилах состоять в близких отношениях сразу со всем руководством завода. Председательствующая – моя давняя приятельница – давилась от смеха, заседатели прикрывали рот платочками, а я делала вид, что интенсивно изучаю внушительный том толкового словаря, который я приволокла на заседание…

3

Нынешнее лето было невероятно щедрым на тепло. Это расслабляло не только рядовых сотрудников Агентства, но и такого трудоголика, как Глеб Спозаранник. Уже к шести вечера кабинеты «Золотой пули» опустели, на месте были только дежурные по отделам (Железняк – в расследовательском, Завгородняя – в репортерском).

Остальные наверняка уже нежились на пляжах Питера и области. Если бы не очередной выход «Явки» и, как следствие, куча текстов, которые нужно вычитать и заверить, я бы тоже рванула куда нибудь в Репино.